Озим с ужасом слушал слова возлюбленной и не мог в них поверить.
- Я всегда знала, что ты будешь мне верен, - продолжала Царица Самоцветов, - но ты не замечал правды, пытаясь уверовать в свою же легенду о том, что я явлюсь к тебе в обличии смертной. Но это было невозможно. Находясь в этом теле, я не могла спасти тебя, а, следовательно, и себя тоже. И всё же, я могла спасти нашего ребёнка. И я подарила нашему сыну самое главное, что могла бы только сделать мать. Я подарила нашему сыну любовь. Но я лишь благословила ребёнка, а уже их сила любви смогла преодолеть все препятствия. Она оказалась настолько огромной, что сумела не только снять проклятье Подземного Владыки, но и вернуть мне прежний облик.
Сумерла приблизилась к арке, и луна осветила её силуэт, наряжая в длинное белое платье и украшая волосы короной из звёзд. Нежно улыбаясь, Царица Самоцветов протянула руку супругу:
- Нам пора, Озим! Этот мир не для нас, и мы обязаны его покинуть. Пришло время уступить своё место следующему поколению.
Не смея спорить с возлюбленной, Подземный Владыка приблизился к супруге и взял её за руку. В этот момент облик его изменился до неузнаваемости. Теперь перед всеми стоял мужчина с горящими холодным синим огнём глазами, одетый в белоснежные королевские одежды, на голове его была огромная королевская корона, закреплённая между изогнутых рогов, а за спиной показались крылья, столь же белоснежные, как и у сына.
- Мой король, - прошептала Сумерла.
- Моя королева, - ответил он.
Держась за руки, потусторонние супруги покинули этот мир сквозь уцелевшую арку.
Мир затих, о произошедшем напоминали только руины терема, от которого уже ничего не осталось.
- И что теперь? – спросила Агафья. – Мы свободны?
Но тут она увидела то, что заставило её содрогнуться. На ступеньках около арки всё ещё сидел её старший брат и нежно прижимал к себе мёртвое тело Марины. А за их спиной стоял Никодим.
- Ты забрал её? – спросила Агафья.
- Мне пришлось, - кивнул ворон, - это тело больше не могло сохранять её жизнь.
Лицо Адриана выглядело безумным, он словно не слышал и не чувствовал ничего вокруг себя.
- Но она вернётся, - продолжил Никодим, расправляя свои чёрные крылья, - ведь не может быть такой силы, какую не смогла бы преодолеть любовь.
***
В начале сентября Москву поразила невероятно жаркая погода. Но листва уже начинала покрываться золотом, напоминая о том, что скоро мир накроет холодом. Деревья шептали о том, как же сладко им будет забыться долгим снежным сном. И тогда мир будет невероятно прекрасен.
Неподалёку от Собора Василия Блаженного, откуда открывался потрясающий вид на Красную Площадь, стояли двое молодых людей. С одной стороны, выглядели они совсем обычными, но с другой, было в их глазах что-то такое, что заставляло особо чувствительных прохожих обходить парочку стороной. Один из них – златовласый и с изумрудными глазами – заставлял юных девушек покрываться румянцем от одного только взгляда на него. Они останавливались и наперебой обсуждали возможность познакомиться с этим чарующим красавцем. Но он не замечал никого вокруг. Глаза его неотрывно следили за юной девушкой, лишь недавно прибывшей в столицу из провинциального городка. Невероятные синие глаза, подобные двум океанам, чёрные волосы, юное тело, не знающее ещё страстных прикосновений. На ней было короткое красное платье, что так лукаво подчёркивало её изящные формы. Он не мог оторвать от неё взгляда, вспоминая, как нежна её кожа наощупь, какие сладкие звуки срываются с этих губ в моменты страсти.
- Марина Давыдова, 18 лет. Приехала из Костромы. В текущем году поступила на факультет дизайна, - улыбался Никодим, зачитывая данные из своего планшета.