Ее видеть. Оценивать. Как же, новая хозяйка, жена господина. Сама она себя хозяйкой не чувствовала, а от оценивающих взглядов челяди хотелось укрыться.
Но был один момент. Ночью. После того ритуала, когда их спаяло вместе огнем и тьмой, он назвал ее: «Жена моя». И целовал ей руку.
Вот ради этого Алена сейчас шла с ним рядом с высоко поднятой головой. Хотя у нее и дрожали колени, а в желудке перекатывалось холодное желе. И только его присутствие ощущалось чем-то надежным, за что она могла зацепиться.
Он словно услышал ее мысли, чуть сильнее сжал пальцы. Как будто хотел сказать - не бойся, я рядом. Стало легче. А путь по этому огромному богатому замку внезапно закончился. Теперь перед ними были тяжелые деревянные двери, покрытые искусной резьбой.
Гаэль склонился к ней и негромко сказал:
- Мы пришли.
Вот сейчас волнение усилилось еще больше. Алену стало заливать колючим холодом.
- Альба, - мужчина позвал тихо.
Она вздрогнула, подняла на него взгляд. А он медленно поднес к губам ее руку и поцеловал запястье. Вдруг стало жарко, вернулись те ощущения, огонь в его глазах, тьма. Всего лишь на одно мгновение.
Потом двери открылись, и они ступили в большой зал с высоким сводчатым потолком. Взгляд разом выхватил старинную кладку стен, стрельчатые окна, мозаичный пол... Больше ничего из обстановки Алена не успела толком заметить, потому что увидела наконец тех самых гостей, о которых говорил Гаэль.
Стоило им войти, в ту же минуту со своего места поднялся и направился к ним человек в лиловой сутане. По виду и повадке Алена сразу признала в нем церковника. Острый взгляд мужчины скользнул по ней, оставив неприятное ощущение холодного укола, а потом прилип к Гаэлю Дарту и уже не отрывался. Наконец церковник проговорил:
- Мы рады видеть, что леди Альба жива.
Все это казалось Алене странным, но Гаэль только кивнул, не изменившись в лице, как будто это не его подозревали черт-те в чем, и спросил:
- Надеюсь, его величество Норт будет удовлетворен?
Что-то такое происходило между этими двумя, какой-то поединок, Алене было сложно определить. Но в голосе Гаэля слышалась скрытая усмешка, а вот гость...
- Прежде я хотел бы побеседовать с леди Альбой, - проговорил церковник, глядя на Гаэля в упор. - Наедине. С вашего позволения.
- Разумеется, мэтр Лорвель, - хмыкнул Гаэль и выпустил ее руку.
Чееерт... Она сразу почувствовала себя одиноко.
Но ненадолго. Церковник тут же вцепился в ее локоть и потянул в сторону. Когда они достаточно отошли, спросил:
- Дитя мое, ты осознаешь, к кому попала?
Алена потрясенно на него уставилась, а он продолжал, пронизывая ее взглядом:
- Его величество обеспокоен, не причинен ли тебе вред.
Вот тут она не выдержала.
- Не странно ли беспокоиться об этом, после того как меня отправили на костер? Мэтр Лорвель, вы не забыли, что меня объявили ведьмой и должны были сжечь на площади?
- Но казнь не состоялась, - бойко ответил тот. - Значит, Господь признал тебя невиновной. И отныне церковь снова печется о твоей душе.
- Вот как, - хмыкнула Алена. - Но спас меня не кто иной, как лорд Гаэль.
- Дитя мое, ты не понимаешь! Этот человек опасен! - глаза церковника сверкнули застарелой ненавистью, он подался вперед и горячо зашептал: - И он не человек. Ты не представляешь, на что он способен. Его тьма, эти ритуалы... Он может причинить вред твоей душе!
То есть то, что ее собирались сжечь на костре, - это нормально, церковь не вмешивалась. А тут, значит, вред душе?
- Моей душе ничего не угрожает, мэтр Лорвель, - отрезала Алена.
У него губа верхняя поджалась, а глаза превратились в узкие кусочки льда.
- Ты слишком самоуверенна, дитя. Но не забывай, что ты носишь королевское имя Волхан.
Он кивнул ей, а после направился к Гаэлю Дарту и натянуто проговорил:
- Я доложу моему королю о том, что здесь увидел.
Хозяин замка сухо поклонился. Однако церковник еще не закончил.
- Леди Альба - воспитанница его величества, ваш брак должен быть освящен церковью и состоится по нашим законам. В противном случае он будет признан недействительным.
- Это все? - осведомился Гаэль Дарт.
- Нет. Церковь настаивает на том, чтобы здесь постоянно присутствовали наблюдатели, - мэтр Лорвель аж оскалился, столько яда было в голосе.
Гаэль невозмутимо выслушал его, а после произнес:
- Если это все, то не смею вас задерживать, мэтр Лорвель. А своему королю передайте, что я принимаю его условие.
Казалось, церковник сейчас начнет светиться от злости.
- Непременно, - бросил он сквозь зубы и стремительно направился к выходу, а его свита в серых сутанах - за ним.