— Не волнуйся, все будет в порядке, — уверял он ее двумя месяцами раньше, когда закончились противозачаточные средства, — я буду очень осторожен, обещаю. Я люблю тебя. Ты мне нужна… пожалуйста, Эмбер! Пожалуйста…
Она отказала ему. Он настаивал. И она дала себя убедить. Такая глупость! Ведь он увлек ее страстью, фальшивыми эмоциями. Но жизнь там была не сахар, и в такие авантюры бросались с отчаяния, невозможного в нормальных обстоятельствах.
Отношения охладились уже на следующее утро, она почувствовала, что ее просто использовали. Она с силой прикусила нижнюю губу. Любовь, говорил он. На самом же деле это было просто вожделение, а она была слишком наивна и доверчива, чтобы распознать, что к чему. А как Энцо был раздражен, когда она робко сообщила, что, кажется, ждет ребенка…
— Что я могу сделать, я женат, — сказал он, пожав плечами. Ему и в голову не пришло, какой это для нее удар. И стал говорить, что это были чудесные шесть месяцев, чувственные, замечательные и он, конечно, обожал ее. Лучшей любовницы у него не было, но…
Она почувствовала слабость. Лучшая любовница… От вновь нахлынувшей обиды сдавило горло. Энцо исчез, оставив ее совершенно без сил. Работать она не могла. Даже руководитель группы, Мэри Смит, не сумела успокоить ее. Тут и появился Джейк, как всегда благоразумный и здравомыслящий. Он случайно столкнулся с ней в джипе, которым пользовался Энцо, и они проговорили целую вечность. Пока она изливала душу, он мягким, бархатным голосом безжалостно описывал жизнь брошенных детей, живо представляя ей их одного за другим. Понемногу он возвращал ее к жизни. И она вернулась в обыденный мир, к своим обязанностям, уже без любви в сердце. И с ребенком, который тайно рос внутри ее. Она вспыхнула от стыда.
— Энцо! О, Энцо! — горестно вздохнула она.
Чье-то дыхание заставило ее обернуться. От резкого движения осыпалось несколько лепестков роз с ее фаты. Джейк, поняла она, не замечая, что нежные лепестки упали ей на грудь. Полные слез глаза расширились. Он был страшно зол.
— В чем дело? — смущенно спросила она.
— Сама знаешь.
Его голос дрожал от ярости. Он оставался в тени каменной арки, ведущей к лестнице, и оценивающе рассматривал яркое пламя ее волос. Казалось, он был удовлетворен. Затем его взгляд скользнул по ее атласным плечам, и Эмбер замерла, загипнотизированная мрачным выражением его лица и в то же время встревоженная результатами, несомненно, сексуального обзора. Ее дыхание участилось, а грудь высоко вздымалась. Вдруг как бы нечаянно она опустила глаза в глубокое декольте, куда упало несколько лепестков, тем самым невольно приглашая туда же беспокойный взгляд Джейка.
— Я…
— Ммм?
Какой-то незнакомый и опасный чувственный блеск его глаз заставил ее взять себя в руки. Возможно, он ждет от нее… Она быстро прикусила губу, чтобы остановить поток своих фантазий.
— Мне нужно время, Джейк, — пробормотала она. Ее пальцы сплелись так, будто им нужно было за что-то держаться. — Я чувствую себя как будто выжатой.
— Я так и понял. — Он подчеркнуто растягивал слова, сдерживая гнев. — Я полагаю, ты должна мне кое-что объяснить. Неужели мы начнем с твоих чувств к Энцо?
Мгновение она не понимала, о чем он, и вдруг вспомнила. Только что она произносила вслух имя бывшего любовника с подозрительной грустью. Облизнув сухие губы, она сказала, пытаясь оправдаться:
— Я нисколько не жалею… о нем.
— Неужели? А мне показалось, что жалеешь. Ты должна забыть о нем. Он не стоит того, чтобы тратить на него время, — сказал он запальчиво.
Волна смущения захлестнула ее.
— Я стараюсь все это забыть. Просто я вспоминала прошлое… сожалея о своих ошибках. Если тебе это интересно, мне нужно…
— Я знаю, что тебе нужно. Плечо, защитник и отец твоему ребенку.
Тон его голоса нервировал ее. Она кивнула, оттягивая время, чтобы собраться с мыслями.
— Да, я вышла за тебя потому, что мне нужен муж, — согласилась она. — Не думай, что я жалею об этом.
— Ты сказала, что здесь — средневековое общество. — Его глаза изучали ее. — Пуританское. Что ты никогда не смогла бы жить здесь как мать незаконнорожденного ребенка.
— Я согласилась выйти за тебя не только поэтому.
— Да? — спросил он мягко. — Почему же еще?
Она хотела сказать про дружбу, которая, как ей казалось, их крепко связывает. Но что-то в его тоне помешало ей. Вместо этого она обратилась к фактам.