Уголки губ мужчины поползли вверх, придавая лицу тень мальчишеского озорства. Его рука скользнула с локтя мне на бедро, посылая обжигающие импульсы по всему телу.
— Уверена, что не хуже?
Я собрала волю в кулак и отстранилась от Вильгельма, перекатившись на другую сторону кровати. Его недоумение выдавал потерянный взгляд.
— Уверена, — нарочито безразлично бросила я и взялась за злосчастную книгу. — Спасибо за заботу. Поем чуть позже.
— Что произошло, Виктория?
— Ничего особенного, всего лишь убили двух девушек. Здесь ведь часто такое происходит, верно? — Мой голос предательски дрожал, преграждая путь каждому слову.
Вильгельм покачал головой, собираясь с мыслями. Я видела, как тяжело он переживает произошедшее. Мужчина еле слышно спросил:
— Почему ты отталкиваешь меня?
— Ответь на этот вопрос сам, когда в очередной раз будешь делить мою персону с господином.
Я держала в руках книгу и делала вид, что заинтересована увлекательным произведением. Смотреть на Вильгельма было страшно и волнительно. Моё самообладание рушилось при виде зелени его глаз.
Молодой человек выдержал томительную паузу и произнёс:
— Я не хотел тебя обидеть, милая. Фергус относится к тебе с большим трепетом, чем к другим участницам. Вчера он меня разозлил.
— А меня разозлили вы оба, — ответила я, наконец-то решившись поднять взгляд.
— Прости, — тихо отозвался Вильгельм.
Обижаться на его эмоциональные порывы было даже бессердечно. Я немного расслабилась и решила сменить тему в попытках развеять нашу общую печаль.
— Мистер Барлоу очень приятный человек. Спасибо, что позвали его.
Вильгельм встрепенулся и легонько улыбнулся. Его обрадовала смена направления разговора. Обсуждения смертей, траура и обид высасывали последние капли здравого смысла.
— Врач он тоже отличный. Я говорил с ним после осмотра. Джереми сказал, что травмы поверхностны, и опасаться нечего. Надеюсь, тебе уже лучше. — В голосе мужчины читались неприкрытая вина и сочувствие.
— Да, намного. Думаю, с лекарствами будет ещё легче.
Вильгельм удовлетворённо кивнул и поднялся с кровати.
— Мне совершенно не хочется оставлять тебя одну, Виктория. Я невероятно переживаю за твою безопасность.
— Ты не можешь вечно опекать меня — это невозможно. В пределах этой комнаты вряд ли что-то случится. — Я постаралась вложить в голос все оставшиеся частицы уверенности, чтобы звучать как можно более спокойно.
— Мне надо отлучиться на пару часов. Возьму нужные документы, а следующие несколько дней буду работать из дома.
Я постаралась сдержать облегчённый вздох. Находиться в стенах этого огромного дома было страшно. События прошедших дней висели грузом, который вот-вот был готов свалиться и разрушить не одну жизнь.
Вильгельм наклонился ко мне, нежно провёл рукой по щеке, а после оставил короткий поцелуй на губах. Я тут же потянулась ещё за одним, но мужчина поспешно отстранился и лукаво ухмыльнулся.
— Скоро приеду, — бросил он напоследок и поспешно вышел из комнаты, оставив меня наедине с моим трепещущим желанием.
Глава 17. Часть 2
Свежие пряные булочки действительно оказались чудесными. Я принялась за них, как только Вильгельм переступил порог. Желание открыть пекарню провалилось в пучину трагических событий, но не покинуло меня навсегда. Мне точно стоило бы спросить рецепт этой выпечки у местного повара.
Около часа я безрезультатно пыталась вчитаться в текст такой знакомой книги. Удалось осилить одну главу про прекрасную нимфу Нериду, но дальше слова опять начинали выпадать. Концентрация на сюжетной линии давалась тяжело. Книгу пришлось отложить до лучших, менее трудных времён. Никакие мифические существа не могли отвлечь от кошмара наяву.
Я встала с кровати и решила расходиться. Нога неприятно ныла при каждом движении, но эту боль можно было терпеть. Прохлаждаться в комнате вечно не получится.
Несколько шагов от двери до окна дались не без труда, но уже намного легче, чем вчера. Я облокотилась о подоконник и подняла глаза на мутное стекло, покрытое влагой со стороны улицы. Ни единый луч солнца не доходил до этой местности. Её сопровождали только мелкие капли дождя и бескрайний туман. Дома, в родном селении, было иначе. Там свет заливал дома с раннего утра, а пасмурные дни в году можно было сосчитать по пальцам одной руки.
Мысли об отчем доме сменились ликом Терезы. Мы виделись за пару часов до её неожиданной смерти. Девушка была слаба и не здорова, а мне невыносимо хотелось ей помочь. Тогда мы обе не догадывались, чем обернётся этот вечер.
Я незамедлительно и внезапно быстро вылетела из своего самопровозглашённого убежища и направилась вглубь коридора. Через одну дверь находилась комната умершей конкурсантки. Замок был не заперт, что позволило мне беспрепятственно войти в покои.
Комната выглядела удручающе пустой и необжитой. Все вещи Терезы уже вынесли, оставив на их месте горькое ничто. Я осмотрелась по сторонам, отмечая идентичность помещения, и присела на скрипучий стул возле шкафа для одежды, дверцы которого были раскрыты настежь. Запах сырости смешался с древесным флёром. Ничего здесь не напоминало больше о прежней хозяйке. Скупые слёзы скатились по моим щекам. Пустота комнаты или пустота души больно отзывались в груди.
Моё внимание привлекло что-то блестящее под тумбой. Я подошла к ней, опустилась на колени, морщась от боли в ноге, и взяла с пола предмет. Им оказался толстый блокнот в кожаной обложке с золотым уголком. Страницы были исписаны широким путаным почерком. Часть листов была смята или вовсе неровно вырвана.
Желание узнать что-то об этой девушке усиливалось с каждой секундой. Я крепко обхватила блокнот и прижала его к себе. Здесь её мысли и душа. Удастся ли мне выяснить что-то важное?
В этой комнате тоже было небезопасно, поэтому пришлось вернуться в свою, прихватив личный дневник Терезы. Я вышла и тихонько закрыла дверь. Моё внимание привлёк близкий глухой стук каблуков.
Дойдя до дверей своей берлоги, я заметила Элизу. Она стояла, гордо выпрямив спину и скрестив руки на груди. Её надменный взгляд прошёлся по мне с ног до головы. Непроницаемость лица говорила о внутренних переживаниях — привычная самоуверенная улыбка куда-то испарилась.
— Что ты делала в её комнате?
Этот вопрос застал меня врасплох. Скрывать было нечего, поэтому без лишних раздумий я честно ответила:
— Хотела хоть как-то попрощаться с Терезой.
Глаза Элизы превратились в узкие щёлочки.
— Не ты ли её прикончила?
Я подпрыгнула от такого предположения. Волна негодования и отчаяния накрыла моё тело.
— У меня есть алиби в отличие от каждой из вас.
Девушка ещё несколько секунд подозрительно смотрела мне в глаза, а после развернулась и зашагала к главной лестнице. В мрачном коридоре она всё ещё напоминала приведение, как и в первую нашу встречу.
Я заперлась в комнате и легла на кровать. Читать старые записи Терезы было неправильно и подло. Дебри её личных проблем не касались меня. Спасти девушку уже не получится.
Запах чернил и кофе поднялся в воздух, когда я открыла дневник. Последние заметки были написаны вчера поздним вечером — прямо перед страшной кончиной. По спине прошёлся холодок, волоски на шее встали дыбом. Я перелистнула назад несколько страниц и начала медленно читать, пытаясь разобрать каждое слово.
Страдания Терезы впились в меня клыками, превращая в беззащитную зверушку. Именно так она себя и чувствовала. Каждое предложение таило в себе отчаяние и безысходность.
«Кажется, я знаю, кто это сделал. Мне следует оставить это в тайне, чтобы не стать следующей жертвой».
«Сегодня на месте преступления я увидела золотую серёжку с топазом. Она показалась мне знакомой. Я видела её на одной из девушек».
Мне пришлось перечитать эти строчки несколько раз. Тереза подозревала кого-то из участниц. Она боялась. Эта девушка не отнимала жизнь у Жизель, убивать себя она тоже не собиралась. Кто-то сделал это за неё.