Зазвонил телефон, Сара сняла трубку, и ее обычная вежливая улыбка медленно растаяла.
- Очень жаль, - вежливо сказала она, - я все понимаю. Да, хорошо. До свидания...
- Кто это? - спросила Верити, сбитая с толку резкой сменой выражений на лице Сары.
- Еще один отказ. У меня такое впечатление, будто они все сговорились. На сей раз это "Пеннингтон-Крюс". Мы должны были обслуживать у них серебряную свадьбу двадцать седьмого...
- Они не объяснили почему?
Сара отрицательно покачала головой. Они смотрели друг на друга в молчании, раздумывая о том, что бы это могло значить. Первой заговорила Верити.
- Ты считаешь, кто-то преднамеренно строит нам козни? - медленно спросила она. - Но кому это могло понадобиться?
Сара зябко передернула плечами.
- Если кому-то взбрело в голову свести с нами счеты, то достаточно ославить наев кругу своих знакомых. Ты же знаешь, как быстро распространяются сплетни...
У Верити кошки скребли на душе. Она молча смотрела на Сару.
- Кто бы это мог быть, как ты думаешь? Конкурент? - сердито спрашивала подруга, хмуро разглядывая двух дроздов, прыгавших по веткам яблони за окном. - Боюсь, речь идет не о конкуренте. Даже в таком бизнесе, как наш, это было бы уж слишком! К тому же я ничего не слышала о новых конкурентах, а ты?
Верити покачала головой, накручивая прядь волос на палец и заправляя ее в пучок.
- Нет, по правде говоря...
- А что, если это Эллиот? - неожиданно предположила Сара. - Наконец-то он показал свое истинное лицо! И оно такое отвратительное!
Вернувшись из Доминиканской Республики, Эллиот просто опозорился, сначала позволив себе рассказать Саре о том, как нехорошо с ним обошлись там, а затем подарив ей духи из беспошлинного магазина и попросив провести с ним ночь.
- Когда я велела ему убраться вон, он зарыдал, как годовалый ребенок! - вспомнила Сара. - Надо же, а я почти два месяца сходила по нему с ума! Слава Богу, что он наконец-то предстал в истинном свете. И все благодаря тебе, Верити!
- Эллиоту просто надо немного подрасти, - сказала Верити с гримасой, все еще под впечатлением от последнего отказа. - Вполне возможно, что всем этим мы обязаны именно ему. Но мне не хочется так о нем думать. Он еще просто юнец, а это вовсе не подразумевает, что он мстителен...
В ней зрело страшное, тяжелое подозрение о возможном виновнике их несчастий. Люк! Неужели это Люк? В прошлом году он щедро рекомендовал их направо и налево, и благодаря ему их фирма так бурно развивалась. И именно он мог запросто отобрать у них все. Если та пытка, которой он подверг ее в Доминиканской Республике, была наказанием за неверность его другу Эдварду, то теперь, может быть, это месть за то, что она не поддалась на его отработанную тактику обольщения? Стоп, стоп, стоп! - резко остановила она себя. Разве Люк способен на такое? Мог ли он нанести ей такой удар? Инстинкт подсказывал ей, что нет, и уже то, что она допускала такую возможность, причиняло ей почти физическую боль.
Их последний разговор вновь всплыл в памяти с беспощадной четкостью. Как живой стоял перед ее глазами Люк и молча, с непроницаемым лицом наблюдал за отвратительной фурией, какой она себя показала.
Она была настолько сердита, что теперь с трудом вспоминала, какие гадости ему говорила. Все было против нее: и его высокомерная выходка с Эллиотом, и его насмешки над ее чувствами к Эдварду, и намеки на то, что она вовсе не подходит на роль преданной жены и друга, чего он так искал, и унижение, которое она испытала, поддавшись на его ухаживания, и понимание того, что по уши в него влюблена...
Ему же все было нипочем. Ему было плевать, останется она или уедет. В тот последний вечер, в ту бессонную ночь, когда все нервы ее были напряжены до предела, он так и не появился. Как не появился и на следующий день, когда подошло заказанное ею такси и увезло ее в аэропорт. Ему просто было наплевать! А те два телефонных звонка были, по всей видимости, не чем иным, как попыткой высказать ей свое неудовольствие по поводу того, что она так и не выполнила работу, запланированную им на конец "отпуска"...
Но, даже несмотря на все это, она не могла поверить в то, что он ее ненавидит настолько, что даже пытается расстроить ее бизнес. Может, он и не любил ее, но он хотел ее... и не преминул показать, до какой степени... Его неудовлетворенная страсть едва не свела ее с ума, и до сих пор стоило ей только об этом вспомнить, как у нее перехватывало дыхание.
- Верити, дорогая... - Сара озабоченно смотрела на съежившуюся Верити, - ...ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?
Верити напряженно кивнула, решительно засовывая руки в карманы джинсовой юбки. Но, к ее ужасу, под озабоченным взглядом Сары глаза ее наполнились слезами, а к горлу подступил ком.
- Я не уверена, смогу ли я вынести встречу с Люком в субботу там, на поло, вот и все...
- Ой, Верити!
Сара подошла к ней и обняла ее за плечи, но, боясь разреветься, как маленькая, Верити выскользнула из ее рук и вытащила из рукава блузки носовой платок.
- Ты говорила, что между вами было лишь маленькое недоразумение... сказала потрясенная Сара. - Милые бранятся - только тешатся... Но это же не так!
- Не так. - Верити с несчастным видом покачала головой, высмаркиваясь. - Недоразумение было крупным... но мы с Люком не любовники!
- Может быть. Хотя, судя по твоему виду, вы вполне могли бы ими быть. Честно говоря, я вот уже несколько месяцев этого жду. Он великолепен, Верити! Любая девчонка может только мечтать о таком. Всякий раз, как я его вижу, у меня просто ноги подкашиваются. Эти проницательные синие глаза, эта угрюмая усмешка, эти пышные черные волосы...
Верити слабо улыбнулась поэтическим преувеличениям Сары.
- Не понимаю, как ты его до сих пор не зацапала! Если он тебе не нужен, так и скажи, тогда я дам отставку Коннору и с чистой совестью начну строить глазки Люку!
Коннор был новым увлечением Сары - рыжеволосый владелец ресторана с заразительным смехом. Они познакомились на какой-то вечеринке, пока Верити была в Доминиканской Республике, и, поскольку все указывало на то, что это любовь взаимная и долговечная, хотя и с первого взгляда, Верити в глубине души надеялась в скором времени увидеть на пальце подруги обручальное кольцо.
- В этом нет ничего смешного...
- Разве? А ты не хочешь рассказать все тетушке Саре? - осторожно спросила она.
- Не могу... Я не могу об этом говорить... Спасибо за заботу. - Верити уже отчасти восстановила самоконтроль и стала собирать со стола счета, вытащила из ящика чековую книжку. - Не волнуйся, я буду там в субботу, - добавила она, с трудом выдыхая. - А тем временем надо выяснить, кто это ставит нам палки в колеса, пока у нас еще хоть что-то осталось.
Не переоценила ли я свои силы? - думала Верити солнечным утром в субботу, когда они загружали в автофургон подносы с изысканными блюдами. Она явно трусила. Не считая тех ничего не значащих телефонных звонков, на которые ответила Сара, две недели, последовавшие за ее фиаско, были заполнены угрожающим молчанием Люка, и одна только перспектива вновь увидеть его заставляла ее внутренне съеживаться.
Но ей надо его повидать. Хотя бы для того, чтобы выяснить, насколько он причастен к анонимной клеветнической кампании против "Верити Лейси Кейтеринг". От нее потребуется все ее мужество и уравновешенность, но поскольку других ниточек она не видит, то ей обязательно надо с ним поговорить...
По крайней мере хоть день выдался хороший, думала она, машинально работая вместе с Сарой и четырьмя их обычными помощниками, готовя буфет под большим зелено-белым тентом, натянутым недалеко от здания поло-клуба. Принимая во внимание высокий ранг банкета, Верити надела цвета морской волны шелковое платье с коротким рукавом, а поверх него - накрахмаленный белый передник. Когда понадобится, она сможет скинуть его и будет выглядеть вполне прилично, как и подобает представительнице ее профессии. Завязав упрямые золотистые локоны в тугой пучок, наложив тонкий слой абрикосовых румян и таких же теней, чтобы скрыть свою бледность, она попыталась придать себе вид непринужденной элегантности, которая так была ей нужна.