– Родитель подгонит буксир и заберет к себе на ремонт.
– Ну, что ни делает Бог… Останемся дома и позанимаемся. Ведь кое-что у нас имеется? Ну в смысле поесть?…
Они только успели снять ставшую временно ненужной спецовку, как во дворе загудел клаксон – приехал буксир. Димино участие в реанимационных мероприятиях вряд ли было нужно, и Маринка все устроила сама – нашла трос, побалаболила по-свойски с приехавшими ребятами, проследила, как приболевшую козочку под уздцы выводят со двора, и вернулась в гостиную, где на диване лежал любящий муж.
– Поль, подвинься, – сказала Маринка грубо. – Жан ляжет.
– Что, прости? – не понял Дима, с карандашом в руке терзавший какую-то толстенную книгу.
– Так француженка говорит, когда муж застает ее с любовником в постели. Анекдот старинный.
– Ясно, – сказал Дима и послушно подвинулся к стенке.
Маринка прилегла рядом с учебником по маркетингу, и все в доме затихло, если не считать шелеста переворачиваемых страниц. Так прошло полчаса, но потом интеллектуальную идиллию нарушило некое скребышение, приползшее с улицы через входную дверь.
Дима оторвался от чтения, вопросительно посмотрел на Маринку и открыл рот, чтобы спросить ее, что она об этом думает. Маринка издала цыкающий звук, положила книгу и стала осторожно подниматься с дивана. На цыпочках она подкралась к двери и прислушалась. На этот раз звук повторился в виде царапанья. Кто-то снаружи шарил по двери, но вроде открыть замок не пытался.
Маринка сузила глаза в щелочки и зыркнула ими в сторону хозяйственной кладовки – там на долгом хранении пребывал шанцевый снаряд и плотницкие инструменты. Зная, как срабатывает Димина психика на все, что не касается чистой науки, Маринка сделала вдобавок зверские глаза и жест, будто держит двумя руками отрезок трубы – не подходи, искалечу!
Дима, искренне радуясь, что понял, быстро пошел на цыпочках через все гостиную, вернулся с саперной лопаткой, глянул на жену – как оно, нормально? Она кивнула – сойдет! Между тем дверь толкнули пару раз, потом, кажется, скрипнули ступеньки – кто-то спускался по крылечку.
– На счет три, – пробормотала Маринка, осторожно поворачивая замок. – Раз, два, три! Пошел!
– У-у-у-а-а! – заорал Дима, бросаясь в распахнутую дверь.
Он, едва не сбив с ног не ожидавшую такой прыти Маринку и продолжая реветь, вылетел на крыльцо, одним прыжком скатился со ступенек и!..
Маринка, выскочившая вслед, напоролась на Диму, который, сильно не по делу, затормозил – не столько от того, что не хотел бегать по дворовой грязи в носках, сколь от того, что рассматривал незваного гостя, который, метнувшись от него, споткнулся, шлепнулся и теперь, видимо испуганный донельзя, копошился на земле, силясь подняться.
– Встать!.. Живо! – громыхнула Маринка. – А то в ментовку сдам конкретно! Ну!!!
Она уцепилась за воротник куртки вторженца, без особого труда приподняла и повернула гостя лицом к себе.
– Ешкин кот! – изумленно выдала Маринка и от неожиданности выпустила упиравшегося злоумышленника. – Эт-та что ж ты здесь делаешь, сестричка драгоценная, а?!
Викушу было трудно узнать – так было помято испугом и досадой ее личико. Но это была несомненно она, подслеповато помаргивавшая, поскольку потеряла очки.
– Я тебя спрашиваю, нет?
Дима медленно опустил занесенную с плеча, по-богатырски, лопатку.
– В гости приехала, – выдавила Викуша наконец. – Давно не виделись!
– А чё не позвонила заранее? Мы бы торт купили, – вступил начавший отходить от испуга Дима. – Ты, ну, как встанешь, заходи, не стесняйся.
Маринка обернулась, чтобы едко откомментировать его замечание, но вдруг осеклась и, издав мяв осипшей от весенних песнопений кошки, скрюченным пальцем указала на что-то позади Димы. Тот живо обернулся.
На закрывшейся сама собой двери был аккуратно, широким скотчем, наклеен листок, явно изготовленный в фотошопе: не очень хорошая, видно с мобильника, но все-таки распознаваемая фотография Маринки с Димой на каком-то из их выездов в магазин и какой-то текст, читать который сейчас не было времени. Хотя а кто б не догадался, чего она там напридумывала…
– В гости, говоришь? – растягивая слова, проговорила Маринка. – А это ты нам того, записочку оставила? Мол, была да не застала…
Дима поднялся на крылечко, аккуратно прислонил лопатку к стене, отклячил листок от двери, пробежал глазами строчки и, обиженно дернув губками, отодвинул листок подальше от себя, будто он был в чьей-то невинной крови.
– Виктория, это что – ты?! Как ты могла?
Свояченица ничего не ответила, только мотнула головой.