— Вон из седла!
Перекинув ногу, тот послушно спрыгнул на землю и не смог удержаться – бросил-таки косой взгляд вверх, на неё.
Ну что же, смотри.
Разбойник был молод и недурён собой, может, на пару лет лишь постарше её самой. Перехватив спокойный, изучающий взгляд Эль, пересевшей с крупа коня в седло, он резко отвернулся и встал к ней спиной демонстративно прямо, не шевелясь.
— Допросить! Хоть кто-то додумался одного в живых оставить.
Издёвки в низком голосе не было. Это похвала?
Эль посмотрела на Шейна, отдавшего приказ. Хаос побрал бы его маску – не понять, что за эмоции скрывались за ней! А ей почему-то остро хотелось увидеть именно его реакцию на то, что она оказалась девицей.
В правую ногу, фыркнув, ткнулся мягкими губами Вихрь. Оторвав взгляд от фигуры командира Западников, Эль потрепала коня по холке: заревновал – ишь расселась на чужом скакуне и слезать даже не думает!
Спешившись, она подала поводья подошедшему Горну:
— Держи! Твоя кобыла пала от стрелы его хозяина.
— Спасибо, — поблагодарил тот. И добавил глухо: — И за то, что жизнь мне спасла…
Горн смотрел серьёзно, нависая над ней всей своей махиной. Его взгляд скользил по лицу Эль, словно он боялся посмотреть ей в глаза.
2.1
Горн и боялся?
Невольная улыбка коснулась её губ, и он встретился-таки с нею взглядом. На долю секунды в его глубине мелькнула искра смущения, но гигант тут же самодовольно ухмыльнулся, хитро прищурившись:
— А я ведь пару раз задумывался, что из тощего паренька с такими-то глазищами могла бы получиться неплохая девчонка!
— Получилась? — Без тени кокетства спросила Эль.
— Получилась. Красивая...
А вот с этим уже не к ней! Ирма – та была бы вне себя от счастья и гордости. Эль же, отвернувшись и потянув Вихря за поводья, поторопилась к дядьке, сидевшему на земле откинувшись на пристроившегося подле него Тимоху.
Туда же подоспел и уже слезал с коня Шейн.
Когда она опустилась рядом, поймав и сжав дядькину ладонь и ободряюще кивнув Тимохе, Западник, стоя на коленях, спокойно и со знанием дела осматривал древко стрелы, торчавшей из левого плеча раненого.
— Батя?. — Тимоха с беспокойством вглядывался в лицо отца, торопливо вспарывая ножом плечевой шов лёгкой кирасы, которую пробила стрела, и помогая ему от неё освободиться.
— Я в порядке! Не впервой! — Дядька лишь слегка поморщился, когда Западник хоть и аккуратно, но чувствительно надавил на место около раны, перед этим разорвав рубаху и полностью обнажив его плечо.
— Даг, дай мне свою фляжку, — Шейн протянул руку в сторону подошедшего соплеменника, продолжив под одобрительным взглядом дядьки: — Наконечник с зазубринами, они мешают обратному ходу. Стрела вошла глубоко – почти навылет. Не задела костей и крупных кровеносных сосудов – это хорошо. Я чуть подвину её по направлению хода, чтобы наконечник вышел наружу с другой стороны. Придётся потерпеть.
— Я же сказал – не впервой! Даже эта девочка уже дважды меня латала, — кивнул дядька в сторону Эль, криво усмехнувшись. А она, не мешкая, перехватила у Шейна фляжку с травяным отваром после того, как тот плеснул добрую порцию её содержимого на рану.
— Твоя дочь? — Спросил он у дядьки, не глядя на неё.
— Племянница. Но ты не смотри, что девка. В нашем военном деле равных ей – поискать!
Дядька говорил с гордостью и, на памяти Эль, впервые при ней да ещё так неприкрыто её расхваливал. Ранение что ли на него подействовало?
Она чувствовала себя странно, особенно после того как Шейн, так и не повернувшись к ней, произнёс:
— Я не слепой.
Западник, держась за древко, осторожно наклонил стрелу и, резко надавив, вывел наконечник наружу, а затем, сломав, выбросил. Следом он выдернул и саму стрелу из плеча, прижав к ране остатки рубахи и останавливая кровь.
Дядька лишь крепче сжимал зубы, а Эль думала о том, как уверенно, ловко и быстро Шейн провёл всю операцию. И даже успокоила взметнувшиеся в ней было злость и обиду на то, что они с дядькой только что обсуждали её так, словно её тут рядом с ними и не было.