— Слава богу, — облегчённо протянул Сашка, отпуская моё плечо. — Ты чего это, красавица, в обморок падать вздумала? Опять с утра нихрена не ела?
— Саша, что мы будем делать с трупом? — вместо ответа спросила я, глядя в ясные очи приятеля. Почему-то меня нисколько не удивило, что в такой момент его больше волнует, завтракала я или нет. — Я понимаю, что ты убивать его не хотел… но надо же его теперь где-то спрятать… — апатично продолжила я, наблюдая, как у Сашки вытягивается лицо.
— Рит, ты хорошо себя чувствуешь? — озадаченно спросил он. — Голова не кружится, не тошнит? Ты, наверное, ударилась, когда падала. Дай-ка я твою голову осмотрю. И надо срочно вызвать врача.
— Саш, ну какой врач?! — тихо возмутилась я, уворачиваясь. — Сначала надо тело спрятать. Они же в два счёта причину смерти установят, и ты под суд пойдёшь. Маленький, что ли, не понимаешь? Ты же сам вчера при следователе про снотворное сказал. Доказывай потом, что непреднамеренно… Лучше спрятать. Нет человека, нет проб… — я не договорила, потому что за широкой Сашкиной спиной замаячило «тело».
Оно в замешательстве потопталось и потянуло Сашку за рукав.
— Сашок, ты эта, не слушай её, пошутить я хотел… Прикинулся жмуром, а она поверила, — и «труп» глупо хихикнул.
Надо было видеть, с каким лицом повернулся к нему Сашка! Я даже подумала, что сейчас убийство будет самым что ни на есть преднамеренным.
— А чё, нельзя? Вы сами ваще всё время шутите, а я чё, левый?! Я тоже, типа, пошутить люблю, — стал оправдываться Денис, на всякий случай отступая назад. Видимо, тоже правильно истолковал Сашкин взгляд.
— Дебил, — констатировал Веселовский, но убивать Дениса всё же не стал.
В это мгновение я бы и сама с удовольствием прикончила «женишка», но, к сожалению, так и не придумала, что делать с трупом.
Тем временем «покойник» сообразил, что смертную казнь отменили и сразу начал наглеть, выясняя, где же это меня всё-таки вчера носило.
Уж конечно я и в мыслях не держала перед ним отчитываться, а потому, поднимаясь, разъяренно бросила:
— Ещё один вопрос, и я за себя не ручаюсь! Обеспечу тебе таки встречу с Анубисом!
— Чё? — не понял Денис.
И Сашка, добрая душа, патологически не способная злиться дольше минуты ни на кого, включая клинических идиотов, а с этим уже столько возился, что стал испытывать к нему некое подобие привязанности, охотно пояснил недоумку, что за «зверь» Анубис, а заодно поведал ему, что приехала Денисова матушка и жаждет с ним встречи.
Поскольку для меня особой разницы нет, с каким шиком обставлены похороны, они мне в любом виде неприятны, весь план погребения, изложенный Рагнедой, я пропустила мимо ушей.
Сидела, как дурочка, и увлечённо перебирала в голове подробности вчерашнего вечера с Виктором. Даже на язвительное замечание Магистра не особо отреагировала.
— Да вы, мама, совсем, смотрю, не в себе, — кот покрутил лапой у виска и поднялся. — Пойду я, пожалуй, из этого дурдома, пока сам тут с вами не свихнулся.
Лишь бросила вдогонку: «Куда?», получила ответ: «В сад!», и тут же вернулась к своим легкомысленным воспоминаниям, даже не подумав прислушаться к речам свекрови.
А напрасно! Стоило обратить на них самое пристальное внимание и по возможности отговорить очумевшую тётку от бредовых затей. Ибо только в воспалённом мозгу мог зародиться подобный план!
***
По центральной улице, перекрытой по случаю шествия, размахивая кадилом, двигался священник в сопровождении клира, большая часть которого была снабжена крестами и иконами. Следом за крёстным ходом ехала усыпанная орхидеями пирамидальная платформа, на вершине которой разместились два золочёных резных саркофага, а на ступенях — плакальщицы в сиреневых хитонах и играющий надрывные мелодии джаз-оркестр.
Но на этом выдумки чумной мамаши не закончились. Члены семьи и особы, к ним приближённые, ехали за процессией в русских тройках, украшенных траурными лентами и алыми розами.
Меня запихнули во вторую тройку вместе с Денисом. Первую занимала сама сумасшедшая родительница, по безумному плану которой шествие замыкала многочисленная «челядь», бредущая своими ногами, с венками и портретами усопших.
В небе над процессией то и дело проносились два «кукурузника», осыпая скорбящих лепестками…
Не хочу никого утомлять подробностями этого чудовищного действа, срежессированного ненормальной тёткой, — сама я хотела сбежать ещё когда завидела пирамиду с гробами, а распорядитель предложил мне занять место в повозке. Только желание проститься с Виолеттой удержало меня и заставило принять участие в этой наглядной демонстрации острого психоза. По крайней мере, стало ясно, почему Рагнеде постоянно не хватало выделяемых Денисом огромных сумм. Кретинизма такого размаха я и представить не могла!