— Спасибо, кэп, — буркнула я, отворачиваясь, — а то без тебя б не догадалась. Дураку ясно, плохая примета — покойника во время священного омовения встретить. Чувствую, звёзды намекают, что свадьбу надо отложить.
— Да ты чё, Рит?! — опешил «наречённый» и даже забежал вперёд. — Дуй к своему ламе, пусть чё хочет придумывает, но свадьбу я откладывать не буду! Или давай я к нему сам сгоняю, бабок отсыплю, чтоб лучше думалось!
— Совсем больной, да? Лама — лицо духовное, какие бабки? — шикнула я.
— Духовное — не духовное, а кушать и лама твой хочет. Вон, некоторые наши, хоть и духовные лица, а ряхи такие, будто в три горла жрут, — поделился наблюдениями он.
— Мой не такой, — отрезала я. — Он дитя солнца.
— Чё? — опять не понял Денис.
— Чё-чё, — передразнила я. Его интерпретация вопроса «что» меня уже порядком поддостала. — Не ест он обычную пищу. Питается исключительно чистыми энергиями.
— Не понял… чё, ваще не жрёт? — изумился Денис. — Это как?
— Слушай, отстань! Ликбез тут тебе, что ли… — я забралась в машину, чувствуя, что начинаю снова заводиться.
— Чё?
— О! — взвыла я и повалилась на сиденье.
Денис неуверенно потоптался у машины, щёлкнул зажигалкой и задымил. Мне тоже нестерпимо хотелось курить, но это означало продолжение разговора, а к такому я точно была не готова, потому решила потерпеть. Однако от монолога Дениса меня это не спасло.
— Толковая ты деваха, Рит, только больно нервная, — расстроено произнёс он. — А всё потому, что знаешь много. Слыхала, «меньше знаешь — крепче спишь»?
«Ну, ты-то, наверное, спишь как мамонт в мерзлоте!» — свирепо подумала я, не открывая глаз.
— И читать много вредно. Особенно этих, как ты их там назвала… ну, в общем, книжек этих древних. От них всё зло и есть, — назидательно продолжил он. — Ты вот, в натуре, присела на книги, и чё? Живёшь по режиму, психованная вся… Вот я: книжки не читаю, смотрю себе боевички, и ничё, нормально. И аппетит у меня, и сон в поряде…
Ещё немного, и я или его бы прикончила, или сама бы повторно утопилась, но на моё счастье в этот момент Виктор Андреевич выволок на берег утопленницу, оттянув внимание на себя. А вскоре и «родная милиция» подоспела.
Глава 34. «Мадам, не говорите о любви…»
Перекинувшись со своими парой фраз, Азаров в сопровождении Сашки направился к нам.
— Ты как, нормально? — бросил он мне не слишком сердечно и, не дожидаясь ответа, стал распоряжаться. — Значит так, сейчас вы все трое поедете домой и будете сидеть там до моего приезда. Я узнал труп. Это Марина, та самая девушка, которая обнаружила тело Кирилла. То есть очередная свидетельница.
— Что?! — завопила я. — А она-то как здесь оказалась?! — То, что фигуранты мрут, как мухи, раздражало уже не на шутку.
— Как она оказалась в этом безлюдном месте, догадаться несложно. Вероятно, была доставлена на машине, — ядовито пояснил Виктор. — Живая или мёртвая, это вскоре выяснится. А вот какого чёрта вас, Маргарита Николаевна, понесло именно сюда — загадка! Короче, всем сидеть дома и до моего приезда не высовываться, — жёстко повторил он.
От возмущения у меня аж скулы свело. «Намекает, что преступника потянуло на место преступления?! Опять, сволочь, меня подозревает?!» И поэтому, несмотря на то, что моим спасителем оказался именно он, я издевательски заявила:
— Что значит — до вашего приезда? А если вы вообще не приедете?! Служба-то у вас опасная!
Он не удостоил меня ответом, резко развернулся и быстро зашагал в направлении следственной бригады.
Слёзы градом покатились по моим щекам. Мало того, что я со страху чуть не отправилась вслед за покойницей, причём, тем же малоприятным способом, так ещё на меня же и всех собак повесили!
«Лучше бы я умерла…» — всхлипывала я, активно фантазируя на тему своих похорон.
Буйное воображение услужливо нарисовало картинку: я — тихая, бледная и прекрасная лежу в хрустальном гробу, утопая в цветах. Виктор — не столь, конечно, прекрасный, но тоже бледный, идёт за гробом.
«Уж сейчас-то тебе точно не придёт в голову меня подозревать! — мстительно думаю я, обустраиваясь в месте последнего приюта. — Жди теперь, может, через пару тысяч лет и свидимся!»
Когда я дошла в своих фантазиях до места, где Азаров, не первый день терзаясь угрызениями совести, умирает от тоски на моей могиле, Сашка предложил:
— Рит, давай я машину поведу.
Размазывая слёзы по лицу, я послушно переползла на пассажирское сиденье.
А дома сразу полезла в горячую ванну. От холода и нервных перегрузок зуб на зуб не попадал.