Перевозка леса — главное чем занимался филиал. Это был один из семи подразделений бизнеса Альберта Игоревича. Еще три были во владении Павла Ивановича, Павлика. А вместе они составляли фирму под звучным названием "Геракл-02". Чем занимался Павел, Максик не знал, но его часть, его подразделение занималось доставкой леса из Сибири в Сингапур и Филиппины через Заир (Африка). Почему так сложно все? А таким путем удавалось сэкономить какую-то сумму денег. Все было связано с налогами. Суда ходили под заирским флагом. В распоряжении Макса было 7 сухогрузов-лесовозов. Их параметры были идентичны:
Длина наибольшая / ширина / высота борта расчетная / осадка: 83, 75/12, 50/7, 25/ 5, 65 м. скоростью 10 уз, тип двигателя: дизель, 1492 кВт.,DJ 3550 т.
Макс был отличным работником, дядя в нем не ошибся. Он всегда лично присутствовал при закупках леса в Хабаровском области, а затем следил за передвижением его по России в товарняке до побережья Черного моря, где в Новороссийске лес для стройматериалов уже помещался на сухогрузы. Все лично Максим контролировал. Мотался между Хабаровском и Новороссийском, как угорелый. А потом вылетал в Заир для контроля, когда баржи подходили к Африканскому берегу. В Заире был небольшой заводик по нарезке бревен на полуфабрикатный стройматериал. Потом полуфабрикатный стройматериал грузился опять на теплоходы-сухогрузы и держал путь уже через побережье Африки, мимо мыса Доброй Надежды в азиатский регион. Стоимость лесоматериалов из за окружного пути увеличивалась, но все равно экономия была значительная из за уменьшения налогов. Макс не совсем понимал эту всю пирамиду, построенную дядей и Павлом. Он и сам не хотел совать свой нос куда не следует. Чем меньше знаешь, тем меньше будет протокол, который подписывается на допросе в случае провала операций, как говорил дядя. Он понимал, что не все законно в этой цепочке обогащения. Его дело было следить за бесперебойной работой системы. Часто он посещал и Марсель, где по пути останавливались дядины суда, а также Касабланку в Марокко, вторую точку, где суда проходили проверку перед дальним переходом через Африканский континент. Предполагался скоро новый маршрут через Суэцкий канал и Красное море, но неспокойная политическая ситуация, связанная с волнением в Египте, заставляла их повременить.
После разрыва с Настей Макс, который после подстроенной аварии и мнимой смерти изменил внешность в результате пластической операции и стал Игнатием, полностью ушел в работу, как будто для него ничего не существовало больше на свете. Он даже вызвался сопровождать один из сухогрузов лично, чтобы как-то развеяться и поскорей забыться. Документы у него теперь были другие. Максим для всех, кроме дяди, был похоронен в семейном склепе. Его прошлое испарилось вместе с его старой внешностью. Его бывшая жена Настя интуитивно чувствовала, что что-то нечисто и иногда, забываясь, во время любовных игр называла его Максом. Он как-то уже смирился, что зовут его Игнатий. Игнатий Мамбо, сын русской и заирского подданного. Он даже числился гражданином Заира. Нужные люди в Заире оформили документы по первому классу. После изменения внешности и документов Максим как-то и внутренне изменился. Теперь из него слова нужно было вытаскивать, словно клещами. Команда сухогруза состояла из мужчин за исключением жены механика Гун-Вимба из Мозамбика, которая была куховаром-коком для 20 человек и их дочки Лисcии. Чернокожая красавица тоже была при деле. Она выполняла на сухогрузе роль медработника. За долгих три месяца в открытом море без медицины было не обойтись. Однажды, Макса свалила морская болезнь в районе Мыса Доброй Надежды, когда пятиметровые волны казалось решили уничтожить корабль и проглотить его вместе с пассажирами. Макс только и мог вспомнить, как разгоряченные черные руки, которые делали ему укол, касались осторожно кожи. Потом он опять куда-то проваливался. Руки у всех членов команды, как нельзя больше всего подходили для нещадного африканского солнца. Черная кожа (за счет меланина) была толще, чем белая. На ощупь она казалась немного грубее, а иные рукопожатия, которые приходилось делать Максу, просто обжигали, слово в коже содержалась какая-то неизвестная энергия. В перерывах между приступами Максим связывался по рации с землей, откуда ему передавали дядины распоряжения. Во время шторма корабли каравана потеряли друг друга. Остался где-то и охранный катер с вооруженной командой.
Едва спаслись от шторма, как новая напасть — сомалийские пираты. Отбиться от них не удалось. Все произошло буднично. Они ночью тихо проникли на корабль и вся схватка состояла в том, что бандиты застрелили одного члена команды, который трясущейся рукой направил на них пистолет. Макс лежал связанный в кают-кампании, как и все остальные члены команды. Все, кроме механика, его жены и дочки валялись тут в ожидании своей судьбы. Пираты разрешали раз в день Лиcсии (дочке кока) приносить арестованным еду. На третий день, когда под лучами немилосердного африканского солнца люди начали умирать. Пираты хладнокровно сбрасывали трупы прямо в море. На 5 день пленников из 20 осталось пять. Когда в очередной раз Лисcия появилась с едой, Макс прошептал ей (у него хватило сил лишь на одну фразу):