Что было дальше – догадаться нетрудно, поскольку я уже упоминал и про больницу, куда мать принесла мне первый майский помидор, и про торчащий из земли камень, на который я грохнулся прямо головой.
Судя по результату, оттолкнулся я достаточно сильно, и благодаря этому ноги полетели далеко вверх, в то время, как рукам не удалось так обхватить широкую перекладину, чтоб удержаться на ней и удержать инерцию полета. Взлетев ногами вверх, я тут же спикировал головой вниз. Удар о камень пришелся чуть ниже макушки с тыльной стороны головы. Позже врачи говорили, что если б чуточку рядом, в каких-то долях миллиметра, – все. Пришлось бы маме искать денег на нечто более дорогое, чем помидор.
Последнее, что помню после того, как растянулся на земле, было ощущение, что упал я на что-то пружинное, а также резкий истерический крик моей сестры, оказавшейся, очевидно, случайным свидетелем. Больше ничего не помню: потерял сознание.
Не считая родственников, в больницу ко мне приходил только Гришка. Так мы с ним не ладили, не дружили, не разговаривали.
К сожалению, националисты все же, видимо, владеют знанием какой-то тайны. Видимо, какие-то токи кровного однородства все-таки существуют. Во всяком случае, что-то наподобие этих токов сообщалось всегда между Гришей и мной, связывая нас даже в периоды самых долгих размолвок. Хотя, кто знает, может быть, этими токами называется подсознательная защитная реакция от мира, избравшего тебя на вечную роль козла отпущения, на роль вселенского, спонтанного (хочешь – не хочешь!) вредоносителя и прохиндея.
Вспоминая сейчас об этом эпизоде детства и неся в себе, как занозу, Мишкин упрек в том, что я возражаю против религиозного венчания единственно потому, что Керэн не иудейка, я думаю: может быть, он не совсем не прав. Может быть, к свадьбе сына с иудейской религиозной примесью я бы отнесся поспокойнее? И если это так, то исключительно потому, что евреи – в вечной обороне и не могут пока еще позволить себе роскошь внутренней распри. Другими словами, – и тут уже никаких сомнений, – не по своей охоте.
Не будь еврея... Не будь еврея, не будь еврея...
Не будь нас с Гришкой, мир был бы, как стеклышко, чист, и, как пташечка, счастлив.
Не будь Богрова, Мордка, – морды. Ах эта морда!..
Не будь жиденка-подонка Богрова – не был бы убит Столыпин.
Не был бы убит Столыпин – не была бы убита Россия.
Не была бы убита Россия – на ее убитом теле не расцвел бы махровым цветом Коммунизм.
Не расцвел бы махровым цветом Коммунизм – не возникло бы враждебного противостояния мировых сил.
Не возникло бы враждебного противостояния мировых сил – не поперли бы за атомной бомбой.
Не поперли бы за атомной бомбой – не нашли б ее, не изобрели б ее, не подвесили б ее над головой у всего человечества.
Евреи, евреи – кругом одни евреи. Какой умница Галич!
Даже Иисус Христос – и тот, зараза, туда же, агент всемирного еврейского заговора.
Первый агент – наиболее удачливый.
Богров – второй, но тоже что-то наподобие барона Мюнхгаузена, стрелял в одну утку, а уложил весь косяк. Стрелял в одного Столыпина, а уложил всю Россию и за ней по цепной траектории – все человечество.
Православные люди давно пронюхали еврейские молекулы в кровеносной системе Ленина. Католические люди те же молекулы обнаружили у Гитлера, отец которого был, согласно документам, незаконнорожденным отпрыском еврейского коммерсанта, согрешившего со своей домработницей. Так что, если говорить о великих злодеях нашего века, только Сталин пока разгуливает в не-явреях. Но можно надеяться, что такого безобразия терпеть долго не придется. Я недавно смотрел документальную ленту о нем и своими собственными глазами заметил нечто.
В одном из кадров его лицо мелькнуло в профиль. Я обомлел. Нос – чисто яврейский. Длинный, тонкий и книзу.
Спроста ли?
Спроста ли, его так редко снимали в профиль!
То-то же.
Это – по-злому, Лешенька. А если по-доброму, то я тебе байку расскажу, ходившую в свое время среди московских интеллектуалов. Из нее ты увидишь, как все точки поисков смысла жизни, на которых все человечество и поныне торчит, были впервые открыты вечно пассионирующими еврейцами. В самом деле, некуда камень бросить. Слушай.
Великий еврей Моисей сказал:
– Все дело там, – и поднял руку вверх, указывая на небо.
Великий еврей Соломон сказал:
– Все дело здесь, – и дотронулся рукой до головы.
Великий еврей Иисус Христос сказал:
– Все дело здесь, – и приложил руку к сердцу.
Великий еврей Карл Маркс сказал: