Их сильнее волнует Эвелин, чтобы мы ничего не испортили, пока их не будет.
- Девочки, ну почему вы так взьелись, женщина вон прибирается, кормит вас, на крайний случай, скажите, что взяли и расписались по-тихому. Много учёбы, саму свадьбу отложили до лета. И пообещайте присматривать за парнями, вы у нас ответственнее, - сказали они.
Ага.
А раньше нельзя было это предложить? Пока Валера не притащил дворника. А то он, по-моему, как дома обосновался.
Ёжусь, кутаюсь в плед. Качаюсь в кресле. Пью какао.
Воздух прохладный, но такой свежий, мне почти классно.
За воротами нарастает шум мотора, потом створки разъезжаются и во двор медленно вползает Гришин автобус.
Он пытается по-тихому?
Огромная синяя мышь. Зачем, вообще, нужна такая большая тачка?
Определенно, перевозить его эго. Или с Сюзон, на задних сиденьях предаваться разврату...
Бр-р. Болтал про "повторить поцелуй в машине", ясно откуда ноги растут, опыт-то уже имеется, соблазнительный гад.
Невольно кидаю взгляд на часы.
Пять утра. Всю ночь с ней был.
Пф-ф, подумаешь. Тоже мне, завидный жених. Ему до Адама, как...
А все таки, у этой Сюзон совсем гордости нет? Возле универа орала ему, что не простит.
Он бросает машину у дома. Сквозь стекло видно, как он скручивает крышечку на серебристой фляжке и прикладывается к горлышку. Пьёт редко, но перед сном, бывает, опрокидывает стаканчик.
Что-то он долго хлебает.
От расстройства, может? Сюзон все же отшила? Но тогда где так долго пропадал?
Наконец, он открывает дверь, и из салона долетает негромкая музыка. "Реквием" в современной обработке.
Небо еще темное и вокруг темно, горит свет только на терассе и в мангальной, чёрная земля в снежных проплешинах, у соседей воет собака, ветер разносит эхо.
Жуткая атмосфера. В триллерах в такие моменты случается что-то кошмарное.
Мои зубы стучат о кружку.
И тут вдруг во дворе раздается чей-то душераздирующий вопль.
У меня екает сердце.
Вскакиваю на ноги, обливаюсь какао, путаюсь в пледе и валюсь на дощатый пол.
Чёрт, в фильмах ужасов я бы не выжила. С моей координацией пала бы первой жертвой.
Вопль повторяется, он доносится со стороны беседки, где Бегемот с дворником шашлыком лакомились.
А, тогда ладно, этих мне не жалко.
Пусть их сожрут монстры, а я даже принесу соус.
Гриша бежит туда. Любопытство подгоняет, спешу следом.
- Господи-боже, скорее в больницу! - из беседки ураганом вылетает Эвелин. Едва не сбивает с ног Гришу, успевает подхватить, и на его куртке остаётся кровавый отпечаток её пальцев.
- Что там? - пугаюсь.
- Пи-и шампуры, да я пи-и их всех, - весело басит Петрович. Он выходит к нам, у него из ладони торчит жуткий железный штырь, только спустя пару секунд понимаю, что он как-то напоролся на шампур.
Насквозь проткнул. Реки крови заливают его ботинки.
Мамочки.
Как же это больно, наверное.
Жмурюсь.
- Григорий, чего ждешь, поехали в больницу, - торопит Бегемот.
- Да-да, - Гриша растерянно трет грязное пятно на рукаве. - Давайте вызову такси. Я никуда больше не собирался и малость злоупотребил.
- Какое такси, пока они сюда доедут! - вплеснув руками, Бегемот оглядывается на Петровича. - И мы с дядюшкой под баранинку апперетивчик дернули. Невеста! - её взгляд останавливается на мне. - Не стой, не стой, живо за руль!
Блин, ну нафига я проснулась и выперлась на улицу.
Я плохо переношу кровь.
Меня мутит.
Стараюсь не смотреть на залитую алым железяку, плетусь к гаражу.
За спиной в третий раз оглушающе орут.
- Всё-всё, - успокаивает Эвелин. - Я выдернула. Щас полегче будет.
Выдернула? Шампур?
Не поворачиваюсь, иначе шлепнусь в обморок.
- Невеста, куда пошла, - стонет Бегемот. Открывает дверь Гришиного кубика и помогает Петровичу забраться на задние диваны.
- Ну уж нет, - возмущается Гриша. - Я Пельмешку за руль не пущу, она водить не умеет. Пусть в своём минике катается.
- Я не умею? - тоже возмущаюсь. Оборачиваюсь и хватаю его за руку, хочу отобрать ключи.
- Ага, отвратительно водишь, не обижайся, крошка, - он резко дергает меня на себя и кратко чмокает в губы. От него пахнет выпивкой, но запах мне почему-то не мешает, наоборот, будит мысль, что он уже давно другой, он не брат подруги, которого я всю жизнь помню, я слишком много думала о нем эти два дня, и с удивлением поняла: когда я его не вижу, он что-то делает, с кем-то общается, кому-то улыбается, с ним таким я, вообще, не знакома, в мозг вонзаются иголочки ревности, мне надо все разузнать, но сначала надеюсь, что он не остановится, и ещё разок, как тогда, вскружит мне голову. Но его губы, едва касаясь, оставляют полоску по щеке вверх и я слышу шепот на ухо, - на терассе сидела, меня ждала? Все так серьёзно?