Он вытирает губы салфеткой, встает из-за стола.
Обуянный священным трепетом, я вжимаюсь в диван, под спиной скрипит искусственная кожа.
Нда, я на другой исход рассчитывал. Зачем психовать? Зачем так больно сверлить взглядом?
И в смысле "надо явиться на юбилей"?
- Дядя Сережа, - шепчет Варя. Круглыми глазами смотрит на моего отца. - За что? Мы же не виноваты.
Дон оттесняет дочь и выбирается в проход, следом за другом. Расстроенно машет рукой.
- Совсем распоясались. Одни врут, вторые носы воротят. Да вам только послова скажи - вы уже вперед меня скакать должны, исполнять. Или, думаете, мы для себя деньги зарабатываем? Что за черная неблагодарность? Я за вас еще возьмусь, - угрожает напоследок.
Родители чеканят шаг к выходу, мимо официанта с черной папкой счета. Варя подскакивает следом.
О, дорогая, куда ты, не трожь, эти люди в ярости.
Даю официанту карточку и достаю сотовый.
Интриган отвечает после первого гудка, все ясно, у телефона караулил. Спрашиваю:
- Сестра с тобой? Прикольно над нами?
- Ну что ты, как можно, - ахает друг. - Гри, без обид. Но ты представь меня и Полис, какая из нас влюбенная парочка?
- А из нас с Пельмешкой какая? - хмыкаю. - Короче, собирайтесь на бал. Ты знаешь, у меня другие планы.
- Да ладно. Заскочите на юбилей на пару часиков, покривляетесь перед тем чувачком и на все четыре стороны валите, успеешь. А как там сестра? Злая? Сказать, куда она вместо юбилея собиралась? - Валера хихикает. - На презентацию. На которой актер этот ее появится.
Официант приносит карточку и чек. Благодарю, топаю по залу. Соображаю, что за актер, а вспомнив, тоже хихикаю в трубку.
У Пельмешки в комнате раньше доска желаний висела, с фотками этого парня, его дома, машины, всякой чепухи, и она каждый вечер при свечах требовала Вселенную благословить их союз.
И мы Валерой как-то ее за этим делом застали, о боже, как я ржал.
- Серьезно? - улыбаюсь. - Она же вроде алтарь после того раза сняла?
- Она теперь тайком его любит. Слышал, как с Полисом трепались, - пискляво передразнивает сестру: презентация мой шанс, Полли, в этом платье я похожа на ангела, он будет моим.
- О-оу, - просто рукалицо. - Она у тебя прям блаженная. Моя хотя бы такой фигней не страдает. Так тем более, Валер, - забираю куртку у женщины в раздевалке. - Подмени сестричку на юбилее, пусть в своем ангельском платье идет охмурять принца, - вздыхаю. - Малолетняя дура, конечно.
Меня кто-то с силой толкает в спину, я аж роняю телефон. Резко обрачиваюсь, не терпится взглянуть, у кого руки лишние.
Щас кому-то всеку, беги.
Натыкаюсь на Варю. Она теребит в пальцах гардеробный номерок и щурится на меня.
Похоже, она все слышала, так пронзительно смотрит, что мне неловко.
Блин. Гадко, наверное, у нее за спиной над ее чувствами смеяться.
Но если это действительно смешная собачья чушь. Ей же не пятнадцать лет, чтобы в мечтах по актерам сходить с ума. Приземлиться пора.
Она подходит ко мне вплотную. Мелкая, поэтому задирает голову. Отбрасывает со лба светлые волосы, закусывает пухлую губу и цедит:
- Ну все, Кипкало. На правах невесты обещаю: я тебе такое устрою, что в жизни ни на ком жениться не захочешь.
День первый
ПОЛИНА
Говорят, что привычка вырабатывается двадцать один день. Но мы для надёжности округлим до месяца. Итак, дорогая моя, сроки я тебе озвучила. Будь любезна постараться.
Это мне сказала мама и гордо покинула кухню.
Меланхолично пью кофе. Смотрю в стену. На ней висит плазменный телик.
Начался "Модный приговор".
Надо ехать на учёбу. Мне лень. Редкость, институт я обожаю.
Мы с Гришей, вообще-то, собирались после школы в иняз, это семейка Волковых бредила актерским факультетом. Но на вступительные Гриша зачем-то поперся с Валерой и неожиданно открыл в себе талант. Заразил и меня, и история повторилась, театр затянул в свои сети всех четверых.
Учиться вместе с подругой классно и ужасно. Я поддерживаю Виви, а она меня, вместе радуемся успехам, дружно рыдаем над неудами, там как фишка ляжет, но мы обе, увы, жуткие собственницы и ревнуем друг друга к профессии.
И сегодня я эту предательницу Виви видеть не желаю. Как и братца. Но Гри подсуетился и свалил из дома пораньше, а я шестьдесят минут терпела душещипательную беседу между матерью и дочерью. И ладно бы только маму, но крестная тоже торопится свою лепту в воспитание внести, и меня ждет второй акт.
Мама кричит:
- Полина, мы опоздаем!
Залпом допиваю кофе. Теплый и сладкий, фу.
Лениво сползаю с барного стула и плетусь в комнату за сумкой. В холле набрасываю полушубок и, не удержавшись, кошусь в зеркало. Темно-фиолетовая прелесть с рукавом в три четверти и большим широким воротником, как я люблю. Уже начало марта, а весна не проснулась толком, еще валяется в кроватке и позевает, поэтому прохладно и снег лежит, и я, пожалуй, еще чуток в мягкой и пушистой одежке покрасуюсь.