Отпрянула...
— Ройс, я не готова к допросу. Простите, — картинно поклонилась я. — Может, глава тайной канцелярии сделает мне поблажку?
Сердце бешено заколотилось. Не отдавала себе отчета, но по неясной причине показалось, что разговор между мной и мужчиной будет ужасно важным. А я не готова. Мне нужно было пространство. Воздух. Минута без этих глаз, без этого напряжения, без этого... всего невысказанного.
Ладно бы я была обычной ведьмой. Какая ведьма не хранит секреты? Но я же ведьма чокнутая? Еще и из другого мира пришла.
Понимала, что Ройс захочет поговорить. И я панически боялась этого разговора. Что я ему скажу? Как объясню этот бардак в душе?
Сделала попытку сбежать, как сильная рука схватила меня за запястье. Я вскрикнула от неожиданности и попыталась вырваться, но хватка была железной.
— Куда ты так спешишь, беглянка? — голос Ройса звучал низко, прямо у уха. В нем не было гнева, но была твердая решимость. – Все дела подождут. Мы поговорим. Сейчас.
– Ройс, я... я вся в грязи! И пахну психами и подземельем! И я устала! – я отбивалась, но он уже вел меня, не слушая протестов.
Дверь открылась, он втолкнул меня внутрь и закрыл ее за собой, прислонившись спиной к дереву.
Комната была просторной, мужской, пахла кожей, старыми книгами и... им. Напряжение висело в воздухе густым туманом.Я стояла посреди комнаты, чувствуя себя глупо, как школьница, пойманная на шалости. Он смотрел на меня, его взгляд был тяжелым, изучающим, сметающим всю грязь и синяки, добираясь до самой сути.
— Что с тобой, Лавли? — спросил он наконец, оттолкнувшись от двери и сделав шаг ко мне. — Ты избегаешь меня, едва я обозначил намерения. Что я сделал не так? Или... – в его глазах мелькнула тень той самой горечи, что я слышала, когда он кричал на врагов, – или ты поняла, что рядом с таким неудачливым стражником, как я, тебя всегда будут ждать только проблемы? Потому что я тебя не защитил?
Его слова стали неожиданными.
— Что? Нет! – вырвалось у меня. — Ройс, это не... Это не про тебя! Это про меня! Ты... ты не сделал ничего не так. Наоборот. Ты... — Я сглотнула комок в горле. — Ты пришел. Ты нашел нас. Ты рисковал... ради меня? Или ради принца? Неважно. Ты был... потрясающе храбрым. И ужасно медвежеобразным в объятиях, — добавила я, пытаясь вставить шутку, но голос дрогнул.
Он подошел еще ближе, сократив дистанцию до минимума. Его руки снова легли мне на плечи, но теперь нежно, почти бережно.
— Ради тебя, Лавли, — сказал он тихо, но так, что каждое слово врезалось в память. — Ради тебя. Я чуть не сошел с ума, когда узнал, что ты в руках у Андре... Психеи. Мысли о том, что они могут тебе сделать... — Он сжал зубы, его пальцы непроизвольно сжались на моих плечах. — Я не могу это пережить снова. Не могу потерять тебя.
Я замерла. Сердце бешено колотилось где-то в висках. Он не отпускал мой взгляд.
— Я понял свои ошибки, Лавли, — продолжал Ройс. — Все эти глупости про статус, про положение... Это прах. Пустота. Когда я думал, что тебя могут... — он не договорил. — Я осознал, что ты – самое важное, самое живое, умное, безумно находчивое и совершенно бесцеремонное существо, которое когда-либо врывалось в мою размеренную, скучную жизнь. Ты восхищаешь меня каждый день. Своей дерзостью, своим юмором, своей способностью находить выход из самой немыслимой западни. — На его губах дрогнула улыбка. — Я влюблен в тебя, Лавли. Безнадежно и навсегда. И мне наплевать на титулы, на условности, на чье-либо мнение. Если нужно будет выбирать между должностью и тобой... — Он сделал паузу, его глаза горели серьезностью, которой я никогда прежде не видела. — Я выберу тебя. Без колебаний.
Тишина в комнате стала гулкой. Звуки дворца — шаги, голоса — доносились приглушенно, как из другого мира. Его слова висели между нами, огромные, невероятные, пугающие.
Любовь. Он сказал это слово. И он имел в виду... меня. Беспокойную, вечно голодную, вляпывающуюся в истории ведьму с сомнительным прошлым и еще более сомнительным будущим.
Я смотрела на него, на его лицо, еще хранящее следы копоти и усталости, на его глаза — искренние, уязвимые, полные надежды. Все мои защитные стены, все саркастичные шутки, все попытки убежать — они рассыпались в прах перед этой простой, оголенной правдой. Он любил меня и был готов на все.
Во рту пересохло. Я чувствовала, как дрожат мои руки. Я должна была что-то сказать. Хотя бы что-то. Но слова застревали. Страх сменялся волной невероятного тепла, а потом снова страхом — уже другого рода. Страхом перед правдой, которую я должна была открыть.
— Ройс... — мой голос звучал чужим, тихим и хриплым. — Ты... ты серьезно? Готов на все?