— Абсолютно, — он не моргнул.
Я глубоко вдохнула, собираясь с духом. Это было страшнее, чем прыжок в яму или пытки.
— А... а как ты отнесешься к тому, — начала я, глядя куда-то в область его подбородка, не в силах выдержать его взгляд, — что женщина, в которую ты... влюбился... — слово далось с трудом, — она не просто из Эльхалии? Не из Сенебриса или Анксарии? Она... она вообще из другого мира? Совсем. Другого.
Я подняла глаза. На его лице застыло выражение полнейшего, абсолютного непонимания. Как будто я только что заговорила на том самом древнеэльфийском языке Пенни без перевода.
Тишина снова натянулась, как тетива лука, готовая запустить стрелу в неизвестность. Я ждала. Затаив дыхание. Зная, что следующий его вопрос или восклицание определит все. Абсолютно все.
Его молчание длилось вечность. Или три секунды. В голове пронеслись все возможные реакции: смех, недоверие, ужас, отторжение... Но не это я увидела в его глазах, когда наконец осмелилась поднять взгляд. Там не было ни капли насмешки или страха. Только... искрящееся, жадное любопытство. Как у мальчишки, которому показали потайной ход в запретную башню.
—Другой мир...— прошептал он, не отрывая от меня взгляда. Не вопрос. Констатация. Как будто сложный пазл встал на место. — Другой мир. Боги, Лавли... это объясняет так многое.
Я замерла, не веря своему слуху. Ни тени сомнения? Ни единого "ты шутишь?"
— Объясняет? — выдавила я. — Что именно? Мою странную тягу к приключениям и афоризмам? Или то, что я считаю поэзию Пенни самой жестокой пыткой?
Он рассмеялся – низко, тепло, и этот звук обволок меня, как мягкое одеяло.
— Все. Абсолютно все. Твои странные слова, которые никто не понимает. Твой взгляд на наш мир — будто ты все видишь впервые и в сотый раз одновременно. Твою... невероятную, безумную храбрость. Твою способность находить выход там, где его нет. — Он сделал шаг ближе, его пальцы осторожно коснулись моей щеки, смахивая след пыли (или слезу?). — Обычная женщина... даже самая отчаянная ведьма из Эльхалии... не смогла бы так ворваться в мою жизнь. Перевернуть все с ног на голову. Заставить меня... чувствовать так сильно. Ты – как падающая звезда, Лавли. Неожиданная, ослепительная, сжигающая все на своем пути. И я... я сгораю счастливо. Ты мой идеал. Мой хаос. Моя невероятная, чудесная реальность. Из какого бы мира ты ни пришла. Я люблю тебя. Только тебя.
Он так сладко говорил. Слова его были как теплый летний дождь после долгой засухи. Они смывали последние остатки страха, недоверия, этой вечной готовности к отступлению. Сердце мое, это колючее, вечно защищающееся существо, дрогнуло. Сжалось. А потом... распахнулось настежь, выпуская наружу все то тепло, что копилось годами за броней сарказма и шуток. Но даже в этом море нахлынувшего чувства, одна мысль пронзила меня остротой серебряной вилки Пенни. Доверие – да. Любовь – да. Но я знала себя. Знала свою ревнивую, неистовую натуру.
— Ройс... — голос мой звучал тихо, но с неожиданной твердостью. Я поймала его руку, прижала к своей груди, где сердце колотилось как пойманная птица. — Если... если ты выберешь меня. Если мы... — Я сглотнула, собираясь с духом. — Знай. Я не Лалисса с ее холодной расчетливостью. Не Андрея с ее тайнами. И уж тем более не Психея с ее безумием. Я – Лавли. Со всеми моими тараканами, голодом и готовностью щекотать узлы корнями. == Я посмотрела ему прямо в глаза, в эти синие, теперь такие родные глубины. —И если ты выберешь меня... то только меня. Навсегда. Никаких других. Никаких "придворных интрижек", никаких "мимолетных увлечений". Если ты когда-нибудь... — Голос дрогнул, но я выпрямилась. — Я не прощу. Будучи ведьмой, да еще и попавшей сюда бог знает как... я отомщу так жестоко, что весь этот ужас, что ты увидел сегодня, покажется детским лепетом. Понял?
Я ждала испуга, отторжения, может, даже гнева на такую дикую ревность. Но он... улыбнулся. Широко, искренне, с облегчением. Его рука легла мне на затылок, пальцы впутались в мои спутанные волосы.
— Милая моя безумная ведьма, — прошептал он, и его губы были так близко, что дыхание смешалось. — Ты думаешь, после тебя... после этой падающей звезды... я смогу увидеть кого-то еще? Ты заполонила все. Весь мой мир. Весь мой разум. Весь мой воздух. Лучше тебя... просто не существует. Ни в этом мире, ни в твоем, ни в каком другом. Только ты.
Последние сомнения, последние страхи рассыпались в прах. Его слова были не просто обещанием. Они были клятвой, высеченной прямо у меня на сердце. И когда его губы коснулись моих, это было не началом, а закономерным завершением долгого пути через страх, пытки и непонимание.