Одна.
Она рухнула на диван и наконец выпустила лампу из рук. Рвота на майке казалась свежей. Ее снова охватило отвращение. Она сорвала майку, бросила ее на пол, вскочила и пошла к детской. И замерла, прислонившись к косяку, скрестив руки на голой груди, глядя на маленькое мертвое тело, лежащее на боку, и тихонько плача… Нужно позвонить. Это уже ничего не изменит, но нужно позвонить. В полицию, в «скорую», спасателям, кого там зовут в таких случаях? Мадам Жерве? Живот свело от страха.
Она хотела бы сдвинуться с места, но не могла. Господи, Софи, в какое дерьмо ты влипла? Мало тебе было всего остального… Ты должна срочно исчезнуть, прямо сейчас, пока снова не зазвонил телефон, пока встревоженная мать не схватила такси и не явилась сюда с криками, слезами, полицией, вопросами и допросами.
Софи не представляла, что делать. Звонить? Уходить? Из двух зол меньшее. В этом выборе вся ее жизнь.
Наконец она выпрямилась. Что-то в ней уже приняло решение. Плача, она заметалась по квартире из комнаты в комнату, но движения ее были беспорядочны, а метания бесцельны, она слышала собственный голос — хныкающий, как у ребенка. Попыталась уговорить себя: «Сосредоточься, Софи. Выдохни и начни думать. Тебе нужно одеться, умыться, собрать вещи. Скорее. И уходи. Немедленно. Забери свои вещи, сложи сумку, торопись». Она так набегалась по комнатам, что почти потеряла ориентировку. Проходя мимо комнаты Лео, не смогла удержаться, чтобы не заглянуть еще раз внутрь; первое, что она увидела, — не восковое застывшее лицо ребенка, а его шею и коричневый шнурок, конец которого змейкой вился по полу Она узнала его. Это был шнурок от ее уличных ботинок.
Какие-то детали этого дня выпали у нее из памяти. Следующее, что всплыло перед глазами, — часы на церкви Святой Елизаветы, которые показывали 11:15.
Солнце почти в зените, в висках оглушительно стучит. Не говоря уж о том, что она совершенно без сил. Ее преследует вид тела Лео. Как будто она проснулась во второй раз. Она пытается зацепиться… за что… Стеклянная поверхность под рукой. Магазин. Стекло холодное. Она чувствует, как пот стекает из-под мышек. Ледяной пот.
Что она здесь делает? И вообще, где она? Хочет взглянуть, сколько времени, но часов на руке нет. Хотя она уверена, что они у нее были… А может, и нет. Она больше не помнит. Улица Тампль. Неужели она добиралась сюда полтора часа? Что же она делала все это время? Куда ходила? И кстати, Софи, куда ты идешь? Ты шла пешком от улицы Мольера? Или ехала на метро?
Черная дыра. Она знает, что сошла с ума. Нет, ей нужно время, вот и все, немного времени, чтобы сосредоточиться. Ну конечно, так и есть, она ехала на метро. Она не чувствует своего тела, только пот, стекающий по рукам, капля за каплей, безостановочно, и старается промокнуть его, прижимая локоть к боку Как она одета? У нее безумный вид? Голова раскалывается и гудит, картинки мельтешат, сменяя друг друга. Надо подумать и что-то сделать. Но что именно?
Она видит свое отражение в витрине и не узнает себя. Сначала думает, что на самом деле это не она. Но нет, это она, только что-то в ней другое… Что-то другое, но что?
Она окидывает взглядом улицу.
Пройтись и попробовать подумать. Но ноги отказываются ее нести. Работает только голова, и Софи старается дышать глубже, чтобы унять мельтешение картинок и слов. Грудь будто в тисках. Опираясь одной рукой о витрину, она пытается привести мысли в порядок.
Ты убежала. Все так, ты испугалась и убежала. Когда обнаружат тело Лео, начнут искать тебя. Тебя обвинят в… Как это называется? Что-то там о «неоказании помощи», кажется… Сосредоточься.
В сущности, все просто. Тебе поручили присматривать за ребенком, а кто-то пришел и убил его. Лео…
Она так и не смогла сразу найти объяснение тому факту, что дверь квартиры была заперта на два оборота, — она обнаружила это, когда убегала. Ладно, объяснение найдется позже.
Софи подняла глаза. Место знакомое. Это же совсем рядом с ее домом. Ну да, точно, ты убежала и теперь возвращаешься к себе.
Приходить сюда было безумием. Если б она хоть что-то соображала, никогда бы и близко к этому кварталу не подошла. Ее будут искать. Наверное, уже ищут. На нее навалилась новая волна усталости. Вон там, справа, кафе. Она зашла.
Уселась в глубине зала. Огромным усилием заставила себя думать. Прежде всего следовало определиться в пространстве. Она сидела в глубине зала и лихорадочно всматривалась в лицо приближающегося официанта, взгляд ее быстро обежал помещение, прикидывая, каким путем она сможет рвануть к выходу, если… но ничего не произошло. Официант не задал никаких вопросов, только смотрел на нее так, словно все ему надоело. Она заказала кофе. Официант устало направился к стойке.