- Кошмары мучают?
- Еще как. А у тебя прошли?
- Где уж там.
Я раскладываю лекарства и еду.
- Ты отца встретила?
- Да. Ты бы мог позвонить мне и попросить помочь тебе. Не нужно быть таким гордым.
- А кто мы, чтобы я у тебя что-то просил? – со скрываемым упреком парирует Пит.
- Друзья, - отвечаю я и виновато смотрю в его глаза.
- Ты не хочешь дружбы со мной,- улыбаясь, говорит он. – Друзья не пропадают на три месяца, тем более живя в доме напротив.
Пит обижен. И вполне обоснованно. Я обещала, что постараюсь сохранить между нами дружеские отношения, но ничего для этого не сделала. Он нехотя, но все же принимает мою заботу. Я трогаю его лоб и касаюсь Пита впервые за прошедшие три месяца. Он вздрагивает.
- Надо сбить температуру, - важно говорю я.
- Как в старые времена.
- Ты голодный? Я принесла индейку. Сегодня подстрелила.
- Я поел. А ты, значит, снова охотишься. Так и думал, что не бросишь свое ремесло.
- Ты тоже свое не бросил.
- Ты ходишь в лес вместе с Гейлом?
- Иногда. А что?
- У вас все хорошо? – будто бы равнодушно интересуется Пит.
- Также, как было до Игр.
- Вот и отлично.
- Мама сказала чай из этой травы хорошо помогает от кашля. Я пойду заварю, а ты пока выпей жаропонижающие таблетки.
Пит молча выполняет просьбу.
- Хочешь посмотреть мою мастерскую? Она на первом этаже рядом с кладовой. Правда, тебе вряд ли понравится то, что я рисую.
- Я посмотрю. Жаль, что ты сам не сможешь мне показать.
Я иду вниз. Пока кипятится вода, захожу в мастерскую. Пит был прав, меньше всего я хотела бы сейчас видеть, как он нарисовал Голодные Игры. Стараюсь не задерживать взгляд на изображениях Мирты, переродках, кровавом теле Катона и с интересом разглядываю, как Пит изобразил меня. Воинственную с луком наготове, серьезную, склонившуюся над его раной, беспомощную в луже крови после удара Мирты ножом, изящную в свадебном платье, а вот и спящую в его руках. Последняя картина затрагивает болезненные струнки души. Перед окном стоит неоконченный портрет его отца. Добрые глаза, мягкая улыбка. Как у Пита. Мне грустно от того, что рассказали мне эти картины, мне тяжело от того, какие воспоминания они во мне пробудили.
Пит лежит и молча дожидается меня.
- Ну как? Смотрела?
- Да. Твое мастерство растет. Но вот сюжеты… Зачем ты рисуешь Игры?
- Так кошмары меньше снятся.
- Вот оно что. Я там видела себя… знаешь, я… мне совестно, что я вот так пресекла наше общение, просто мне хочется забыть про Капитолий, а значит и всю эту историю со свадьбой тоже.
- Брось Китнисс, можешь не объяснять. Это мои чувства, и я как-нибудь с ними справлюсь.
Я опять чувствую это горькое сочетание – благодарность и вину.
- Хочешь, я побуду с тобой, пока ты не заснешь? – предлагаю я.
- Хочу.
- Тогда выпей травяной чай и засыпай.
Когда он укладывается поудобнее для сна, я сажусь в кресле рядом. Пит берет меня за руку и тепло говорит:
- Спасибо, что навестила, Китнисс.
Когда Пит засыпает, я решаю привести в порядок его гостиную. Это наверняка поднимет ему настроение. Мне не хочется оставлять Пита одного. Я звоню маме и остаюсь спать внизу на диване, чтобы ночью периодически следить за его состоянием. Слышу, как он наверху надрывно кашляет и тут же спешу наверх. Температура спадает медленно, и Пита колотит. Укрываю его покрепче одеялом и ложусь рядом, чтобы не оставлять его одного. Кажется, Питу от моего присутствия становится спокойнее.
Утром ему получше. Он просит меня навестить Хеймитча, который тоже не в лучшем виде. Так я мотаюсь между двумя своими подопечными 3 дня. Пит молча принимает мою заботу, пьет лекарства, рекомендованные мамой. Я пытаюсь приготовить ему мясо, но получается скверно. Себе поесть сгодится, но своего больного я кормлю маминой стряпней. Видимся с отцом Пита. Он пьет с нами чай и, довольно улыбаясь, удаляется домой. Меня давно мучает вопрос, который я решаю задать:
- Пит, а почему сюда не приходит твоя мама и братья?
- Мы с ней в не слишком хороших отношениях. А перед Играми, когда она пришла попрощаться, то и вовсе заранее меня похоронила. Это еще больше отдалило нас. А теперь она меня ненавидит за то, что я связался с тобой.
- Потому что я девчонка из Шлака?
- Потому что ты дочь женщины, которую любил и до сих пор любит мой отец. Она всегда это знала. Ей больно, что отец женился на ней, любя другую.
Несколько мгновений я молча перевариваю услышанное.
- А как же братья?
- Они всегда были ближе к моей матери. Может поэтому между нами никогда не было братской любви, а может потому, что мы разные люди. Вообще в моей семье не слишком теплая атмосфера.
- А тебе нравится бывать у нас? Может, снова будешь приходить?
- Мне кажется, так я вторгаюсь в твое личное пространство.
- Приходи, я буду рада тебе, - стараясь как можно больше теплоты вложить в свои слова говорю я.
И Пит снова появляется в моей жизни.
========== Тур молодоженов ==========
В середине декабря о нас с Питом снова вспоминают в Капитолии. Спустя полгода после Игр обычно проходит Тур победителей, но президент не рискнул отправить меня в путешествие по дистриктам после моей выходки с ягодами. Он не преувеличивал. Из рассказа Хеймитча я узнала, что после моей победы в нескольких дистриктах были серьезные стычки. Ход Сноу со свадьбой в какой-то мере отвлек людей, но ситуация по-прежнему напряженная. Откуда все это узнал сам Хеймитч, осталось для меня загадкой.
В этот раз вместо Тура победителей нас с Питом отвезут прямиком в Капитолий, где мы дадим интервью о нашей семейной жизни. Хорошо, что Эффи предупредила о приезде телевизионщиков за 2 недели. Ведь мне надо было снова поселиться у Пита. И не просто перевезти вещи, разложить их по местам, но еще и создать ощущение, что я живу в этом доме вот уже полгода. Это трудно, учитывая, что я даже не знаю, где Пит хранит мусорные пакеты. В дистрикте в течение 2 дней будет работать съемочная группа, которая сделает сюжет о нашей семейной жизни.
Эффи говорит, что надо будет обязательно рассказать о своем хобби. Это еще сложнее, потому что у меня, кроме незаконной охоты, такого не имеется. На помощь приходит Прим, которая предлагает мне рассказать о моем изучении лекарственных растений. Вполне невинное занятие. К тому же моих знаний вполне достаточно, чтобы выглядеть убедительно. Приходит мысль даже показать книгу с записями отца, но там описаны лесные растения. Это может вызвать подозрение. Поэтому я делаю другую и вклеиваю в нее кусочки засушенных растений, которые висят у нас на кухне. Одной проблемой меньше.
Мне снова придется спать с Питом в одной постели. Прошло полгода, и все чувства притупились, но почему-то мысли об этом не перестают волновать и тревожить. Я стараюсь больше времени проводить в доме мужа, внимательно слежу за его бытом, содержимым ящиков и шкафов. Но, боюсь, эти жалкие приготовления не заполнят пустоту, которая должна содержать наши общие воспоминания. Я так и не потрудилась получше узнать человека, за которого меня выдали замуж.
До приезда съемочной группы осталась неделя. В камине уютно горит огонь. Пит учится заплетать мне косу, как это делает мама, а я рассматриваю его семейный альбом. Фотографий мало, но я на каждой останавливаюсь подолгу.
- Ты пьешь чай с двумя ложками сахара, верно? – спрашивает Пит.
- Да. А ты совсем без сахара. Я помню. Фее, наверно жутко не вкусно.
- Наоборот. Это сахар убивает весь вкус чая.
Только скептически хмыкаю в ответ.
- Ты любишь есть на завтрак яичницу, поджаренную с двух сторон и всегда все ешь с хлебом, - говорю я.
- Так уж приучили. А ты… - Пит напряженно пытается припомнить мои предпочтения, но не может. Да их и нет у меня. После того, как в доме появилось вдоволь еды, я рада всему, что окажется на столе.