- Китнисс, что скажешь?
- Я скажу лишь, что мне крупно повезло встретить этого парня.
- Но Китнисс, наверняка же хоть что-то тебя раздражает в вашей совместной жизни. Поделись.
- Пожалуй, запах свежего хлеба каждое утро в нашем доме.
- Вот как? – возмущается Пит. – Я-то думал тебе нравится моя выпечка.
- В том то и дело, нравится настолько, что я боюсь поправиться от всех этих вкусностей.
- О, это очень мило. Пит, а тебя что-то раздражает? Ну, кроме вторжения Китнисс на кухню?
- Пожалуй, нет. Не знаю, сколько лет мне понадобится, чтобы найти в этой девушке хоть один недостаток. Она идеальна для меня.
- После таких слов я советую тебе Китнисс не отпускать от себя этого парня ни на шаг, потому что в Капитолии найдется немало девушек, мечтающих о внимании Пита.
Я улыбаюсь, а Цезарь говорит вступительное слово перед демонстрацией нашего фильма. Мы видим его в первый раз. Все смонтировано так грамотно, что со стороны и не подумаешь, что мы с Питом почти чужие друг другу люди.
После фильма Цезарь спрашивает:
- Китнисс, какая у вас большая и дружная семья. Но мне кажется, ваши родители теперь мечтают о пополнении. Вы планируете завести ребенка?
Я вспыхиваю от смущения и содрогаюсь от вопроса. Едва сдерживая дрожь в голосе, произношу:
- Мы только начали нашу семейную жизнь и хотим лучше узнать друг друга, а уже потом подумать о детях.
- Ты согласен, Пит? - спрашивает Цезарь.
- Да. Сейчас мы пока слишком молоды, чтобы что-то дать нашим детям. Но через несколько лет вернемся к вопросу.
- Надеюсь, мы еще познакомимся с вашими детишками.
Улыбка Цезаря кажется мне злобным оскалом при этих словах.
Часовое интервью изматывает меня до крайности. На ступеньках я спотыкаюсь и едва не подворачиваю ногу на каблуках. Хромаю до машины, опираясь о руку Пита. А когда мы приезжаем на виллу, Пит, устав от моей хромой походки, подхватывает меня на руки и несет до самой комнаты. У меня даже нет сил возражать. Глубокий сон, в который я тут же проваливаюсь, едва коснувшись подушки, переходит в кошмар. В нем Сноу лично убивает маму и сестру, спустив на них переродков. Я не могу проснуться, тону в вязкой реальности сна. Просыпаюсь у Пита на коленях, который качает меня на руках как маленькую девочку. Страшно, мучительно. Сколько я смогу еще вытерпеть, прежде чем сопьюсь как Хеймитч? Скорее бы вернуться домой.
========== Ожившие праздники ==========
Перед Новым годом я вспоминаю давно забытое ощущение – радостное предвкушение праздника. Когда я была маленькой, это чувство сопровождало меня всегда. И на то были причины. Отец умудрялся достать к празднику, будь то Новый год или день рождения, какое-нибудь редкое лакомство, игрушку или наряд. Я вспоминаю сейчас, как мы с Прим радовались апельсину или тряпичной кукле, как украшали наш дряхлый дом шишками и плодами рябины. На столе зажигались свечи, и наша семья объединялась за столом в одно счастливое целое. Мне хочется вернуть хоть крупицу того беззаботного счастья, и я решаю устроить у нас дома большой праздник.
Зову своих знакомых из Котла, Гейла и его родных, Хеймитча, Мадж. Даже семью Пита, но обещается заглянуть только отец. Сальная Сэй приходит пораньше, чтобы помочь с подготовкой праздника. Пит у себя готовит большой торт, Прим украшает дом, а Лютик играет с мишурой. Даже я пригождаюсь на кухне как подсобный рабочий – чищу овощи, бегаю в лавку за продуктами или выношу мусор. Вся эта предпраздничная суета возвращает, наконец, тепло в мое сердце и помогает забыть о Голодных Играх, Сноу и прошедшей пару недель назад поездке в Капитолий.
- Китнисс, ты в чем сядешь за стол? – спрашивает мама.
- Не знаю, может голубой свитер и брюки надену.
- Ты уже которую неделю ходишь в штанах. Одень уже что-нибудь красивое. У тебя же было столько платьев.
- Да, но они все из Капитолия. Не хочу, чтобы сегодня хоть что-то мне о нем напоминало.
- А было еще одно, которое тебе Прим подарила. Ей будет приятно, если ты его наденешь.
Я вспоминаю, как моя маленькая сестренка в честь моего возвращения подарила мне морковно-оранжевое платье, которое мы вместе еще перед Играми разглядывали в витрине магазина. Этот подарок был символом, что мы теперь можем позволить себе вещи, которые нам нравятся. Я улыбаюсь и соглашаюсь надеть его. Но тут же вспоминаю, что оно висит в спальне у Пита. После Тура я забрала из его дома только самое необходимое. До остального не доходили руки, к тому же я знала, Питу будет больно видеть, как я снова уничтожаю все следы своего присутствия в его доме. Поэтому вещи, которые я не надевала месяцами, остались висеть в его гардеробе.
Забегаю к соседу, чтобы забрать платье и отутюжить перед вечером. Пит суетится на кухне. Из динамиков звучит какая-то веселая песня, и он пританцовывает, вымешивая за столом крем для торта. С минуту смотрю тайком на эту сцену и пытаюсь сдержать смех. Когда в такт мелодии Пит особенно активно двигает бедрами, я все-таки прыскаю у него за спиной. Он тут же оборачивается и слегка смущенно говорит:
- Не услышал, как ты зашла. Что-то опять нужно для мамы?
- Нет, я взять платье для вечера. Оно у тебя наверху висит.
- Ты будешь в платье? – удивляется он.
- Да, представь себе. Мама уговорила.
- Я заинтригован.
- Как у тебя дела? Успеваешь?
- Да вроде.
- Может, помощь нужна?
- Ну, если ты не спешишь, можешь довзбивать крем? А то я из-за него не успеваю менять противни с коржами.
- Хорошо, давай.
- Взбивай, не останавливаясь, - с важным видом говорит Пит. – Иначе он не будет воздушным.
Я становлюсь у стола и приноравливаюсь работать венчиком, как это делал Пит.
- Ну-ка остановись на секунду, - говорит он и надевает на меня фартук. – Вот так будет лучше. Пока он завязывает концы у меня на пояснице, я поворачиваю к нему голову. Наши глаза встречаются, и я вижу во взгляде Пита прежнюю нежность, которая так часто приводила меня в смущение. Теперь она нечасто, но проскальзывает в его глазах, выдавая чувства, которые он изо всех сил прячет за дружбой. Он знает, что мне так легче, но сейчас, смотря в эти пронзительно голубые глаза, я снова чувствую вину и еще что-то неуловимо новое. Трепет. Поэтому я неловко опускаю глаза в чашку с кремом и упорно работаю венчиком.
Около часа мы трудимся вместе. Это удивительно. Ведь раньше я действительно чувствовала себя на кухне как на вражеской территории. Но сейчас под пристальным наблюдением Пита даже вполне аккуратно смазываю коржи кремом. Мой учитель довольно улыбается и в шутку мажет мне кончик носа взбитыми сливками. Я смеюсь. Кажется, в обычной жизни мне еще никогда не было с Питом так просто и хорошо.
Звонит мама и просит прийти ей на помощь. Я спохватываюсь, что так задержалась, бегу наверх за платьем и уже на пороге дома кричу Питу:
- Приходи, как только закончишь!
- Хорошо, - кричит он в ответ из кухни.
Вечером суета все усиливается. Изо всех сил стараемся успеть накрыть на стол, пока не появились гости. Как ни странно, первым приходит Хеймитч. Видимо, ему надоело слоняться в одиночку по своему дому. Он ставит на стол пару бутылок белого, шлепается в кресло и молча наблюдает за приготовлениями. Затем подтягиваются люди из Котла. Некоторые приносят с собой музыкальные инструменты – скрипку и две гитары. Одними из последних приходят Пит и его отец. Они с трудом несут на руках огромный 4-килограммовый торт, который я видела только в процессе создания. Сейчас же это настоящее произведение кондитерского искусства. От одного взгляда настроение поднимается.
Пит с одобрением смотрит на мой наряд и говорит:
- Тебе так идет гораздо больше, нежели в капитолийских нарядах.
- Нравится? Это ведь, кажется, твой любимый цвет.