Без денег останется не только она, но и Фэнтон с другими работниками. Даже если кто-то из них захочет переселиться вместе с ней в деревню, Доминик вряд ли сможет оплачивать им жалованье. Она подвела своих домочадцев, и к беспокойству за свою жизнь примешивался страх за них. Конечно, повар быстро найдет работу, но как же Фэнтон? Он уже довольно стар, и найти новое место для него будет непросто.
Но хуже всего то, что все общество узнает о ее положении. Одни будут ее жалеть, другие — насмехаться. Но что бы люди ни чувствовали, все они станут смотреть на нее свысока. Все узнают о ее падении. Все узнают, каким мужем был Хостон, как наплевательски он к ней относился и как легко пустил под откос ее жизнь. И не важно, что Франческа не любила Эндрю, она все равно сгорит со стыда, если люди узнают, каким ужасным был ее брак. Даже если она выиграет судебную тяжбу с Перкинсом, ее жизнь превратится в сплошные сплетни.
От этой мысли у Франчески поползли мурашки. Перкинс будет жить в ее доме. Ходить по комнатам, владеть ее любимой маленькой гостиной и спать здесь, в ее спальне. Франческа представила это, и ей стало плохо.
В отчаянии она пыталась найти способ спастись, но металась от одной мысли к другой, не в состоянии на чем-то сосредоточиться.
Снизу послышался мужской голос. Должно быть, приехал сэр Алан, подумала Франческа. Он хороший, добрый человек, немного ею очарованный или даже ослепленный. Если она захочет, сэр Алан в нее влюбится. Он женится на ней и поможет избежать безрадостного будущего. Франческа была уверена, что большинство женщин так и поступили бы.
Но она не могла. Не могла выйти замуж за нелюбимого человека лишь ради собственного благополучия.
А какие дороги еще открыты перед ней? Она пыталась найти выход в течение двух недель и не смогла.
Франческа вскочила и принялась ходить по комнате, вытирая мокрое от слез лицо. Нервы звенели, и она никак не могла успокоиться. Слезы то и дело набегали на глаза, и порой Франческа снова начинала судорожно всхлипывать.
Она не могла ни о чем думать. Сквозь туман отчаяния проникла лишь одна мысль. Лишь одно слово принесло облегчение: Сенклер.
Франческа взяла с кровати выложенную Мэйзи мантию. Набросив ее на плечи, Франческа вышла из спальни и стала тихо спускаться вниз. Осторожно заглянув за угол лестничного марша, Франческа, к своему облегчению, никого не увидела. Очевидно, слуги ушли на кухню поговорить о событиях этого вечера.
Франческа на цыпочках преодолела оставшиеся ступени и вышла из дома, тихо затворив за собой дверь. Надев капюшон, чтобы скрыть лицо, Франческа быстро зашагала вдоль улицы.
Дверь открыл лакей в элегантной бело-голубой ливрее. Увидев на пороге женщину, он нахмурился.
— Пошла, убирайся! Что ты тут забыла? — грубо бросил лакей, закрывая дверь.
— Нет! — крикнула Франческа, пытаясь ему помешать.
Она поняла, что ее приняли за проститутку или нищенку. Оно и понятно. Уважаемая дама не станет приходить в дом к мужчине вот так, без всякого сопровождения. Но она должна увидеть Сенклера.
— Приведите Крэнстона, — сказала Франческа. Ее культурная речь и имя дворецкого заставили лакея остановиться. Он колебался.
— Подождите здесь, — наконец сказал лакей и закрыл дверь, но спустя пару минут она снова открылась.
На пороге стоял верный дворецкий Рошфора.
Крэнстон выглянул за дверь и с выражением полного презрения на лице стянул с Франчески капюшон.
— Миледи! — Крэнстон широко раскрыл глаза.
— Пожалуйста, я должна поговорить с герцогом, — тихо сказала Франческа.
— Конечно, конечно, пожалуйста, входите. Прошу прощения.
Франческа снова накинула капюшон, не желая быть узнанной другими слугами, и Крэнстон быстро провел ее через холл в кабинет Рошфора. Там никого не было, но Крэнстон проводил Франческу внутрь и забрал ее мантию.
— Я доложу его светлости, что вы здесь, — сказал дворецкий без малейшего признака любопытства на бесстрастном лице.
— Спасибо, Крэнстон.
Дворецкий вышел и прикрыл за собой дверь. Франческа отвернулась. Неистовое отчаяние, побудившее ее примчаться к Рошфору, теперь ослабевало, уступая место сомнениям. Что герцог о ней подумает?
Из холла послышались торопливые шаги, и в кабинет ворвался нахмуренный Рошфор. Его глаза тут же отметили заплаканное лицо Франчески и напряженную спину.
— Франческа! Боже мой. Что случилось? — Герцог захлопнул дверь и с раскрытыми объятиями подошел к Франческе. — Вам плохо? Что-то с Домиником? Селбруком?