Вожак дикарей, старик с длинной седой бородой, разделил людей на четыре группы -- по две с каждой стороны тягача. Все взялись за тросы. Тяжелый тягач глубоко засел в липкой грязи, но под дружными рывками двадцати человек поддался и двинулся к берегу по хлюпающей и чавкающей грязи. Вокруг дикарей поднялись клубы тяжелого болотного газа, дышать стало тяжело. В холодном утреннем воздухе разносились крики и скрип тросов.
Когда они, наконец, вытащили тягач на берег, дело пошло живей. Дикари столпились за машиной и принялись толкать ее в джунгли. Гигантские растения гнулись и податливо падали по обе стороны. Гусеницы тягача свободно крутились, подминая подлесок.
Гейлорд, Джульетта и Оливер шли следом по тропе, проделанной тягачом. Оливер уже надышался вонью Копры, у него раскалывалась голова. Он закрывал рот и нос платком, но толку от этого было немного. При одной мысли о грязи, которая его окружает, которая оседает на его незащищенных руках, на его лице, он чувствовал омерзение.
Через полчаса они уже были в стойбище. По краям небольшой полянки посреди джунглей были разбросаны грубые хижины, в центре горел костер.
Женщины и дети выбежали навстречу тягачу, возбужденно вопя и тараторя. Мужчины гордо приосанились, словно охотники, принесшие домой тушу загнанного в джунглях мамонта.
Взгляд Гейлорда забегал по поляне в поисках следов утерянных сокровищ. Однако, дикари жили скудно: вещей у них было мало и среди них предметов из скарба Гейлорда не было.
-- Похоже, у дикарей его нет,-- сказал Айзек.-- Да и вообще, они, похоже, слишком простодушные, чтобы так ловко что-нибудь спереть, да еще из моего собственного дома.
Дикари в детском восторге плясали вокруг тягача. Их вожак, блаженно улыбаясь, подхромал к Гейлорду.
-- О'ки-о'ки. Да-х'ршо. Ты-я друг! -- Он замахал рукой в сторону грубо слепленных хижин, издавая гортанные звуки. Гейлорд закивал головой.
-- Хочет нас покормить,-- объяснил он.-- Очень кстати. Заодно прибережем наши припасы. И расскажем им, что будет с Говнюхой. Может, они пойдут с нами в деревню, и их заберут вместе с нашими. Народ они простой, безвредный, не годится бросать их здесь.
-- Как хотите,-- пожал плечами Оливер.-- Но учтите, что к полудню мы должны выйти.
Женщины начали раскладывать алюминиевые тарелки и ложки (все гнутые и грязные) там, где, очевидно, происходили общие трапезы. Ровный, чуть приподнятый участок земли служил столом, с обеих его сторон были небольшие углубления, куда можно было сесть. Оливеру, Гейлорду и Джульетте отвели центральные места. Они, последовав примеру хозяев, сели в выемки, скрестив ноги.
На огне в центре поляны стоял громадный овальный котел на четырех железных опорах. С одной стороны в нем было отверстие, закрытое затычкой. В котле яростно бурлила густая жижа.
Оливер видел, как женщины закидывали в котел овощи и тушки животных. Вскоре под котел подставили большую миску и вытащили затычку.
Оливер, чувствуя, как усиливаются желудочные спазмы, уставился на вытекающую из отверстия омерзительную бурую жижу, которая и видом, и запахом более всего напоминала озерную грязь.
-- Я не смогу это съесть! -- прошипел он на ухо Гейлорду.-- Меня вырвет!
-- Не валяй дурака, парень. Они ребята простые и уверены, что оказывают нам честь, понял? Ты что, хочешь плюнуть им в лицо? Хочешь их настроить против нас? Посчитай сначала, сколько их, дурила!
Оливер не успел ответить. Женщина с миской наполнила его тарелку бурой мерзостью. В холодном утреннем воздухе от жижи валил пар, в ней плавали комки чего-то, похожего на мясо. Оливера передернуло.
-- Возьми себя в руки,-- зашипел Гейлорд.-- Бери ложку и сделай вид, что наслаждаешься каждым глотком,-- он осклабился.-- Что до меня, так это и на самом деле неплохо.
Дикари энергично расправлялись со своими порциями. Одни помогали себе пальцами, другие лакали липкую бурую похлебку прямо через край тарелки, не потрудившись потянуться за ложкой.
Оливер решился и проглотил ложку похлебки, тягучей, горькой и невыносимо пакостной на вкус. С трудом подавляя протесты желудка, он переборол себя и добил порцию до конца.
Вождь встал, и произнес речь, полную благодарности пришельцам за подаренный тягач. Раскланявшись и покивав головой, он сел. Все глаза обратились к пришельцам.
Поднялся Гейлорд. Используя короткие слова и простые жесты, он рассказал об опасности, грозящей Копре. Он сказал, что Копра может расколоться, и пока на ней не станет безопасно, людей вывезут из деревни на инопланетном корабле. А через две недели они смогут вернуться.
До диких понемногу дошло, о чем он говорит.
-- Щас нет,-- сказал вожак.-- Тот день. Заптра. Надо заптра.
-- Нет тот день жать,-- сказал Гейлорд,-- Скоро все бум! Нет племя, нет больше ничего! Ясно? Нельзя ждать. Идем сейчас. Может, раньше вернемся, если будет о'кей.
Старик покачал головой и показал на небо.
-- Заптра,-- настаивал он,-- Соннце ходит дестидень, люди шухер. Домой. Всегда.
Спор продолжался, и ни одной стороне не удалось убедить другую.
-- Похоже, у них какое-то верование насчет каждого десятого дня,-- сказал Гейлорд.-- По небу летают дьяволы, и они сидят дома. Нам подфартило попасть как раз в такой день. Не можем же мы торчать здесь до завтра,-- он опять повернулся к дикарям.-Кто идет сейчас?
Двое дикарей нерешительно поднялись с земли. Они были помоложе и сильней других прочувствовали угрозы Гейлорда насчет всеобщего бум.
-- Хорошо,-- сказал Гейлорд.-- Берите одежду, еду на три дня пути. Назад через две недели, если все о'кей. Ясно?
С ними пошли четыре дикаря. Остальные растеряно следили, как скрываются в джунглях непонятные пришельцы, появившиеся из машины и предсказавшие гибель.
Как только деревня скрылась из виду, Оливер кинулся в заросли, и его вырвало. Мерзкая еда и воздух так истерзали его желудок, что он, наверное, никогда уже не сможет наслаждаться едой. И, конечно же, его обоняние полностью погибло. Но была в этом и хорошая сторона. Его чувства онемели, он больше не обращал внимание на воздух. Он дышал им почти свободно, чувствуя лишь тупую боль в груди.
Они вышли по тропе к берегу озера и стали пробираться к тому месту, где вездеход вышел из джунглей.
Солнце уже поднялось и палило сверху гладкую поверхность жидкой грязи, от которой поднимались коричневые столбы болотного газа. Испарения окрашивали солнечные лучи в темно-оранжевый цвет и зеленые джунгли казались еще темней, почти коричневыми.
Наконец, они добрались до просеки, проделанной тягачом -- по ней можно было пройти через джунгли к мусорным барханам и к деревне. Огромные растения были расплющены тягачом и идти здесь было легче, но примятый подлесок уже кое-где поднимался -- на плодородной почве Копры трава растет быстро.
Они остановились отдохнуть. Говорить было не о чем. Дикари, усевшись чуть в стороне, угрюмо глядели на джунгли.
Джульетта сидела неподалеку от Оливера и он поймал себя на том, что разглядывает ее лицо, пытаясь представить его умытым и чистеньким. Если бы ее спутанные тусклые лохмы отмыть до блеска и расчесать... И хоть немного румянца на бледные щеки...
И опять у него ничего не получилось. Он слишком свыкся с ее нынешним видом.
Вот еще пример коварства грязи -- с ней быстро свыкаешься. Перестаешь о ней думать, перестаешь ее замечать...
Вот Джульетта глянула в его сторону; их глаза на мгновение встретились, и она стремительно отвернулась. Оливер озадаченно покачал головой. Он не знал, что и думать об этой девушке. Он никак не ожидал, что Джульетта так надолго погрузится в себя. Ведь не мог же тот случай у трапа до сих пор тревожить ее?
Тут в его размышления вмешался Гейлорд.
-- Ну, посидели, и хватит,-- сказал копранец, взглянув вверх.-Что-то небо хмурится. Я думаю, должно развиднеться.
Они зашагали за ним по тропе. Толстый ковер смятого подлеска двигался и колыхался, мешая идти и, возможно, скрывая опасность. Дикари двигались позади всех, переговариваясь между собой.