Палач предостерегающе поднял руку. Странно, но одного жеста хватило, чтобы жирдяй закрыл рот, но растерянность с рожи никуда не пропала. Только кто был удивлен больше: я или он - это большой вопрос. Палач между тем медленно достал пистолет и щелкнул затвором.
- Или принимаешь, или я стреляю. Если готов умереть, то так и скажи. Не трать мое время.
Словно под гипнозом, не отводя взгляда от прорезей в белой треснутой маске, я потянулся к трубке. Пластик показался очень холодным и тяжелым, а может просто ладони окоченели от душа с солью. Пакетик с тихим "чпок" открылся, и серый порошок посыпался в горловину.
Кровь набатом стучала глубоко в голове, заглушая все мысли. А может, и не было никаких мыслей. В башке было пусто. Нет, определенно, сейчас я не мог ни думать, ни анализировать. Мне не было дела до "за" и "против". Внутри меня будто подняло голову животное, цель которого одна - выжить. Здравомыслящего человека уже не было, когда в дрожащих руках чиркнула спичка, а кожу лица обожгло тепло маленького огонька.
Край трубки тут же оплавился, дразня ноздри вонью сгоревшей резины, но всего на мгновение, а потом пришел горький дымок. Все также пялясь на Палача, я приложил трубку к потрескавшимся губами и сделал глубокий вдох.
Теплый, горячий воздух осел на языке приятной кислинкой, а потом рванул дальше через глотку прямо в легкие...
- Освободи его, - резко скомандовал Палач. - Это личный приказ Кима Суорэ.
Что ответил Бочонок, я уже не слышал, ведь все звуки утонули в сером густом мареве. В нем утонул и я, сделав свою первую, роковую затяжку.
Десять лет назад
Сидя в полнейшей темноте тяжело понять, сколько прошло времени. Вроде бы Пухлый только захлопнул дверцу, швырнув меня на подгнившую солому, а вроде бы гулкая тишина дольше вечности уже давила на барабанные перепонки. Сначала я с остервенением пытался вытереть кровь с рук - драл, драл пучками соломы, пока не выдохся. Даже не мог понять получилось ли. Ощущение, что на пальцах навсегда остались бурые брызги, не отпускало, и от этого хотелось выть. До чего же мерзко было! А еще страшно. Страшно, что дверь откроется и мне придет конец.
Куда запихнули пигалицу и не прикончили ли ее, я не знал. Да и не хотел знать! Из-за глупой девчонки я... Впрочем, даже думать о том, что сделал не хотел. Вместо этого вновь принялся возить пучком соломы по ладоням. Хотелось бы помечтать, что папаша меня уже ищет, чтобы хотя бы схватить за уши и оттащить домой, но вряд ли. Родители в очередной раз даже не заметили, что я выбрался после отбоя и пошел смотреть на огни Арены. Конечно, кому какое дело, когда мама беремена. Папаша только вокруг нее и скакал, уговаривая: "Может, еще не поздно? Через Дика достану таблетки и...".
Устало привалившись к стенке каморки, я закрыл глаза и зарылся руками в волосы. Все пошло не так. Все испортилось в тот момент, когда мама решила родить. Родители думали, что я мелкий и тупой, но все-то я понял. Понял еще тогда, когда мама в первый раз разрыдалась, а папа упомянул про таблетки. Да и как у других было тоже знал, не слепой. Все просто: скорее всего мама умрет из-за дурацкого ребенка. "Брата" - так его теперь было принято называть у нас дома. Ага, брата. Хорош братец, который собирается прикончить мне мать. Хотя ей все равно на меня плевать - так что вряд ли что-то в моей жизни изменится. Да, и жить осталось недолго. Точно все пошло не так...
Замотав головой, чтобы выбить из башки глупые мысли, я снова подскочил и стал ходить по каморке. Лучше уж снова думать об Арене. Пухлый ведь точно меня прикончит за то, что сорвал бой. Никогда такого не было. А если и было, то о выживших я не слышал.
Дверь каморки распахнулась, на мгновение ослепляя бликами диодов и заставляя отступить на пару шагов. Но у входа стоял не Пухлый, а парень в инвалидном кресле. Ничего хорошего ждать не приходилось, если за мной пришел человек по прозвищу Палач.
- Тебя хотели сбросить на переработку, - после паузы раздался голос из-под маски.- Хотели. Но... поблагодари зрителей. Они не стали бунтовать против аннулирования ставок. Понимаешь?..
Осторожно покачав головой, я нервно сглотнул.
- Весь выигрыш достался нам. А это хорошо. Это хорошо для нас... и для тебя с девчонкой. Будете жить, но еще раз появитесь рядом с Ареной...
Продолжать фразу Палач не стал, но мне и так все было ясно. Поэтому я понятливо закивал, еще до конца не веря в собственное везение.
Однако осознание, что из-за пигалицы я все-таки не сдохну, пришло только тогда, когда меня вышвырнули на щебенку снаружи Арены. Ободрав ладони и чуть не разорвав штаны на коленях, я прокатился из-за пинка чуть ли не до самых гаражей. Даже не пикнув, тут же встал и кинулся прочь. Дух перевел только когда убрался подальше от света диодов и перестал слышать возбужденный гвалт.