- Жаль, что вы не успели заметить убийцу, - между тем, сказала Слепая. Сказала будто с намеком и сделала выразительную паузу. Но разевать рот и ляпать что-то про подругу я не собирался. Даже если у нее поехала крыша, то я скорее самолично ее пристрелю, чем дам на растерзания головорезам.
- Как Тоннори оказалась на улице? - чтобы разорвать затянувшуюся паузу, спросил я.
- Это мы и пытаемся выяснить. Сама бы она не смогла. Кто-то ей рассказал про тоннель в цех очистки. Теперь главный вопрос - кто. Поверьте, Ким это выяснит, чего бы это не стоило.
- Охотно верю. Я могу идти домой? Тяжелый выдался день, знаете ли.
Бэт задумчиво пожевала губами, а затем тихо выдохнула:
- Конечно, Кристиан. У Кима возникли некоторые вопросы, но я поручилась за вас. Не забывайте об этом. В последнее время я уже не ощущаю той связи, что была между нами. Отчего-то вы отстранились... Мне остается лишь надеяться, что вы не злоупотребляете моим доверием и никого не покрываете. Вы же не покрываете?..
Посмотрев прямо в затуманенные глаза Слепой, хоть в этом и не было особого смысла, я уверенно ответил:
- Нет, я же не идиот, чтобы скрывать убийцу дочери Суорэ.
... И поспешно покинул каморку, оставляя тяжело вздохнувшую Бэт один на один с исписанными листами. Чувствуя как пульс зашкаливает за сотню, но глаза при этом слипаются от усталости, я подумал, что вряд ли мне удастся поспать. Нужно было срочно найти Ники, а в этом мне могли помочь только люди, копошащиеся на бумажных склонах. Хоть кто-то да должен был распустить язык.
В конце концов, многие заприметили меня на Арене. Слухи же на Свалке разносятся быстро - наверняка уже каждая собака знает, что я стал одним из банды. А им не врут, а докладывают, чтобы не найти неприятноти на задницу. Если же не захотят говорить, то теперь у меня за поясом находится револьвер Мелкого. Хоть чем-то да удружил.
До отбоя оставалось меньше часа. Оценив количество пуль в барабане, я кратчайшей дорогой поспешил к бумажным склонам. Спиной чуял чей-то прожигающий взгляд, но как ни оборачивался - никого.
Похоже, после случившегося у меня развилась паранойя. Но паранойя на Свалке - это хорошо.
16. Уборка
На бумажных склонах все еще копошились люди, но большинство столпилось в очереди у перерабатывающего бака. Под конец смены образовалась привычная толкотня, где каждый норовил недовольно побурчать на нерасторопного соседа и посетовать на всего один медленно работающий контейнер, дышащий на ладан. Оно и понятно: торчать после отбоя в темноте, чтобы закинуть партию, никому не хотелось. Взятка патрулю обойдется дороже, чем дневной паек.
Приглядевшись, я увидел девчонку, которая в прошлый раз провела к Шепелявому. Теперь она стояла, вцепившись в измазанную типографской краской руку матери, и недовольно канючила: "Хосю домой! Домой! Мама, домой!". Мамаша, сутулая, грязная и прибитая усталостью к земле, только плечом дергала и шикала - до них очередь еще не дошла. Стоило мне приблизиться, как она заголосила нетрезвым голосом:
- Куда прешь?! Наше место!
- Мне нужен Шепелявый. С ним еще должна быть низкая рыжая девчонка - Ники, видели? - спросил я, поморщившись от перегара, и прежде чем получить посыл в задницу, распахнул куртку. Пустой взгляд мамаши остановился на револьвере, и она прикусила язык.
- Не знаю такого, - раздраженно буркнула и отвернулась.
Зато мелкая бесхитростно вновь дернула мать за руку и громко воскликнула:
- Знаесь! Ма, это же Сепелявый! Ма!
Мамаша зло выдернула руку и тут же отвесила девчонке подзатыльник, от которого та едва устояла на ногах. На детской мордашке тут же выступили слезы обиды, а губы задрожали. Невольно я поморщился: только детских визгов не хватало.
- Повторяю еще раз: где мне найти Шепелявого?..
- Не знаю! Че мне нянькой за ним бегать? - зарывшись подрагивающей рукой в сбитые в колтун волосы мышиного цвета, ответила мамаша. На лице читалась одно желание, чтобы я отцепился и убрался подальше.
Рядом стоящий мужчина, тоже не отличавшийся трезвостью, отхаркнул и вставил слово в защиту:
- Хэй-хэй не трожь ее, парень. Где Шепелявого носит, никто не знает. Он с нами не живет.
- Но где-то же живет, - нахмурился я.
- Где-то живет, - абсолютно серьезно, без издевки, ответил местный, но развить мысль не спешил. Даже выразительное постукивание пальцами по револьверу не дало ожидаемого озарения. Тот только нахохлился весь и примирительно выставил грязные ладони. - Хэй, парень, нам неприятности не нужны! Знать не знаем, где этот чудик ночует.