Он вздохнул.
— Ты сегодня очень здоровы выглядишь.
Улыбка ее стала какой–то наклеенной, ненастоящей.
— Знаешь, кого ты напоминаешь мне? — спросил он.
Она покачала головой, и ее темные волосы закачались из стороны в сторону.
— Нет. А кого я тебе напоминаю?
— Говорящего Тедди.
Истинная правда. Так и есть.
Она склонила голову набок, точно забыв, что уже делала так всего минуту назад.
— Кто такой Говорящий Тедди?
— А, вздор. Не имеет значения.
Он встал. Она подняла на него взгляд. Она выглядела такой настоящей… И от этого было еще хуже. Он протянул руку.
— Поцелуй меня на прощание.
Она сжала его руку, и он притянул ее к себе.
— Разве ты куда–то уходишь? — спросила она.
— Совсем ненадолго. Так — где мой поцелуй?
— Вот твой поцелуй.
Фраза была из любимых фраз Шерон. Это MAPHIS знал — потому что он, Бейли, ему объяснил.
Он прижал ее к себе. Ощущение было приятным. Все выпуклости и впадины были такими, как он помнил. Он взглянула в ее поднятое лицо и коснулся губами ее губ, прежде чем начать слишком уж задумываться о том, что происходит.
Поцелуй был чужим, несравнимым. Откуда знать MAPHISу, каким должен быть поцелуй Шерон? И как он мог даже надеяться, что сумеет описать это?
Отпустив ее, он отвернулся.
— Выйдя в дверь, — сказал он, — я хочу оказаться в номере гостиницы. Совершенно обычном и безликом.
Он повернулся к Шерон и сжал ее руку.
— Прощай.
ЦЕНТРЫ НАСЛАЖДЕНИЯ
Номер оказался модульной комнатой, обставленной стандартно: [?]овый пластиковый ковер и мебель под старину, в стиле середины XX века. Была здесь узкая кровать, телевизор с плоским экраном, крохотная ванная, отгороженная листом из стекловолокна. Окно открывало вид на шлакоблоковую стену в 10 футах от гостиницы, выкрашенную в коричневый цвет.
Бейли запер дверь и завесил окно. Найдя пульт дистанционного управления, он повозился с ним, пока не погасил световую панель в стене над кроватью. Сбросив с ног туфли, он уложил одну подушку на другую, лег на спину, скрестив руки на груди, и долго смотрел в ровный, без всякого рисунка, потолок.
Из глубин памяти неотвязно выплывало на поверхность лицо Шерон. Он гнал его прочь, говорил себе, что более нельзя думать о прошлой жизни.
Безликость гостиничного номера утешала. Никаких зацепок для чувств, никакой связи со знакомым ему миром. Подходящее место, чтобы понять, как жить дальше.
А хочет ли он жить дальше? Тех, кого любил, он больше никогда не увидит. Профессиональной деятельности, пожалуй, тоже конец. Физического тела его и мозга больше не существует. И заключен он в MAPHISе, не просто пожизненно, а навечно.
Интересно, а подчинится ли система, если он попросит прекратить свою инфоморфную жизнь? Это ведь очень просто — всего–то стереть кое–что из памяти компьютера. Он так и сяк рассмотрел идею, но затем отложил — хотя бы до тех времен, когда он полностью разберется, какие у него еще остались возможности.
— Когда здесь появятся другие инфоморфы? — спросил он.
(- Я не уполномочен давать вам эту информацию.)
Голос шел из динамика телевизора.
— Это почему же?
(- Я не уполномочен давать вам эту информацию.)
Ладно, это все равно неважно. Если кто и присоединится к нему по доброй воле — так разве что Готтбаум, Френч и ее гоп–компания. А Бейли не слишком хотелось общаться с людьми, учинившими над ним такое.
— Имеется ли возможность поговорить с кем–нибудь снаружи? — спросил он. — У тебя ведь явно есть выход на внешние информационные сети. Так почему бы не подключить меня к телефонной?
(- Этого не позволено.)
Значит, что ему остается? Можно строить любую обстановку, какую только пожелаешь. Можно что угодно вытворять с симуляторами людей, псевдоморфами, взятыми MAPHISом из каталога или построенных по указаниям Бейли. И, похоже, все.
Он вернулся мыслями к прежней жизни. Любовь, работа, потомство — три человеческих функции, значительные для всех времен. Ни одна из них ему теперь недоступна.
Хотя остаются еще физические ощущения.
— Ты говорил, что можешь управлять моим гипоталамусом?
(- Да.)
— Значит, можешь обеспечить мне наслаждение?
(- Да.)
Бейли вспомнил старый опыт. Лабораторным крысам даны были три кнопки: одна для получения еды, другая — воды, а за нажатием на третью следовало воздействие слабым разрядом электротока на центры наслаждения в их мозгу. Крысы быстро теряли интерес к еде и воде и знай жали кнопку наслаждения, пока не издыхали от истощения. Может, это не такой уж плохой способ жить дальше — раз уж он, благодаря MAPHISу, практически бессмертен.