Сознание померкло, неясные тени плясали вокруг. Кто-то подхватил Максима, поднял высоко-высоко, к звездам, а потом опустил на землю. В родной и знакомый, но такой жесткий и неудобный мир. И Проводник точно знал, кто это: кроме майора и Олеси, ни у кого не хватило бы смелости вернуться обратно в Зону. Разве что у него самого.
Что-то больно укололо в руку. В глазах прояснилось, и Максим вздрогнул от ужаса, увидев перед собой знакомое лицо с мясистым носом. Значит, полковник ФСБ Александр Фирсов лично контролирует операцию.
- У Петровского был пистолет «Гроза». Где он?
Максим сунул руку в карман и протянул оружие рукояткой вперед. Особист брезгливо поморщился:
- Спрячь и никому не показывай. Понял?
- Зачем он мне? – растерялся Проводник.
- А мне? – набычился Фирсов. – Петровский сдох, дело закрыто и засекречено. Пусть у тебя будет – надежнее.
Зрение понемногу вернулось, и Максим буквально увидел небо в клеточку. Розовые облака робко проглядывали сквозь зарешеченное окошко.
- Меня в тюрьму? – вздохнул Максим.
- За что? – растерялся Фирсов.
- Я же давал подписку… и все равно пошел в Зону.
Полковник расхохотался, сверкая отбеленными зубами:
- Надо внимательно читать, что подписываешь. Подписка называется «о неразглашении». Но никто не может запретить человеку пойти в поход, например, в тундру. Будь ты в чем-то виновен, с тобой был бы совсем другой разговор!
- Зачем же вы засунули меня в этот… воронок?
- Мне надо поговорить с тобой с глазу на глаз. Дружок, никто не будет сажать в тюрьму курицу, несущую золотые яйца! Выкладывай все начистоту и с подробностями!
Фирсов откинулся на свободной лавочке, прикрыл глаза и соединил кончики пальцев.
Когда Максим закончил, огненные краски неба погасли. Особист включил плафон.
- Можно принять закон и признать Зону запретной территорией, - зачем-то присовокупил Максим к отчету.
- Ты дурак или сроду так? – резко спросил особист. – Хочешь, чтобы туда только ленивый не попер? Запретный плод всегда сладок, заруби это на своем наивном носу. Вот что: мы создаем школу для… особых детей. Тебе придется в ней работать.
- Неееее, - протянул Максим. – Я с детьми вообще никак.
- Педагогов и без тебя хватает, - нахмурился Фирсов. – Будешь консультантом. Отказов не принимаю: работа не пыльная, но важная. Свободен.
- Один вопрос! – почесал в затылке Максим. – Зачем вообще понадобилось тащить в Зону детей? Такой риск…
- Лучше бы ты не спрашивал! – прорычал Фирсов. – Как на духу скажу: в отделе «крот». Мы провернули комплексную спецоперацию, но на удочку попался только Петровский.
- Использовали детей, как приманку? Вот вы…
- А еще мы использовали тебя и майора. Нагло и с особым цинизмом. Государственная безопасность превыше всего. Разговор окончен. Ступай, пока я не разозлился!
Максим вскочил. Голова закружилась, и Фирсов еле успел подхватить его:
- У тебя нервное истощение… так сказал наш костоправ. Поваляешься несколько дней, жена витаминчики поколет. Будешь как огурчик.
Максим спустился на дорогу. Фирсов подал ему «тозик», швырнул рюкзак и захлопнул дверь. Белый с зеленой полосой автозак дунул в лицо кислым запахом сгоревшей солярки и скрылся за поворотом. Проводник обогнул двухэтажный дом – его дом, вошел в подъезд и вздрогнул. На лестнице отирался сосед-наркоман. Максим протянул руку. Пальцы легко прошли сквозь бесплотную субстанцию.
- Привет! – едва слышно сказал сосед. – Я в отпуск. На девять дней. Спасибо тебе.
- За что? – изумился Максим.
- Да просто так. Ну, будь, дружище!
Сосед вышел на улицу и куда-то побрел. Трава не сминалась под его шагами.
Максим поднялся на второй этаж, щелкнул замком и ввалился в квартиру, едва не падая с ног от усталости. Олеся бросилась навстречу:
- Где ты был? – крикнула она, пряча на груди мужа мокрое от слез лицо. – Тебя забрал человек в форме! Даже майор ничего не смог сделать.
- А… Разговаривал с большой шишкой. Я оказался полезным.