- И как ты это узнал, если, по твоим же словам, у тебя нет никаких способностей? А?
Работу закончили, когда стало совсем темно. Хозяин запер дверь на засов и накрыл на стол. Суп, мясо какого-то животного… Максиму совсем не хотелось выяснять, что за зверушка послужила пищей, и он ограничился чаем и консервами. Зато Андрей сделал укол инсулина прямо на глазах у хозяина и набросился на еду так, как если бы это была его последняя трапеза.
- Как ваше имя, отец? – спросил Андрей. – Кто вы?
Старик достал из шкафа металлический ящик и открыл крышку:
- Тимофей Лесник. Ударение на «е».
Максим заглянул в ящик. На бархатной подушечке блестели ордена Славы, Красной Звезды и Отечественной Войны, медали «За Отвагу» и «За Боевые заслуги».
- Фронтовик? Риторический вопрос, - усмехнулся Андрей, рассматривая награды.
- Но как вы здесь оказались? – спросил Максим.
Старик поставил ящик на стол и налил себе чаю:
- Долго рассказывать. Да почему бы и нет? После войны я долго мотался по всей стране. Перегонял машины, потом получил диплом капитана. Ходил по рекам на самоходной барже. Поначалу жил в общаге. Собрался жениться, да невеста моя, Надя, погибла при взрыве склада. Даже хоронить нечего было. Начальницей работала. Ее посмертно сделали козлом отпущения. Но я-то знаю: не виновата она!
Тимофей достал из ящика с наградами пожелтевшую фотографию необычно длинношеей женщины лет сорока.
- Ну да это присказка. Когда Надя сгинула, я погоревал и распрощался с городом. Построил домик и устроился лесником.
- А теперь куда ударение ставить? – спросил Максим.
Андрей бросил на него взгляд, способный испепелить целый город.
- Куда хочешь, туда и ставь, юморист, - нахмурился Тимофей. – Так вот жил я себе, доживал, горя не знал, да случилась Перестройка. Страна, которой я годами служил верой и правдой, рассыпалась на куски. Я не высовывался и старался держаться подальше от политики. Но однажды она пришла за мной.
Тимофей несколько минут помолчал, собираясь с мыслями.
- Интересно, а электричество откуда? – нарушил молчание Максим.
- У меня есть генератор, - сказал Лесник. – Там, в сарае. Так мне продолжать?
- Я весь внимание, - Андрей показал Максиму кулак.
Лесник вздохнул:
- Ко мне явился человек в дорогом костюме и предложил сделку – закрыть глаза на вырубку нескольких участков. Я спустил незваного гостя с лестницы.
- Он говорит правду, - прошептал Максим. Андрей пожал плечами.
Тимофей не заметил реплики:
- Думаю, дальше понятно, что произошло? Мне предложили признаться в злоупотреблении служебным положением. «Доказали», будто я за взятку сплавлял по реке лес. Обещали смягчить приговор. Я держался до конца. Меня осудили условно и приговорили к штрафу. Такую сумму я, конечно, не выплатил бы до конца жизни. И когда меня пришли выселять…
- Вроде как нельзя лишить человека единственного жилья? – Максим «блеснул» знаниями юриспруденции.
- Верно говоришь. Нельзя. Если жилье законное. Но если самострой, как у меня, то все можно. Короче, я взял ружье и расстрелял приставов. С тех пор я в Зоне.
Максим допил чай и посмотрел на магнитофон. Тимофей перехватил его взгляд:
- Я люблю музыку. Музыку разбитых надежд.
Лесник вставил кассету. Максим ждал классику, джаз, на худой конец тяжелый рок, но никак не диско времен его детства!
- Неожиданно, - только и сказал он.
- Что-то они там балакают по-своему, а я не понимаю. Да и не надо, – пробурчал Тимофей и нажал на «стоп». – Мне уж спать пора. Возраст.
- Один вопрос, - сказал Андрей. – Как пройти через лес? Мы шли несколько часов, да, казалось, эти проклятые деревья никогда не кончатся!
Лесник на секунду задумался:
- Какое удачное название… Бесконечный лес. А куда вам надо?
- В клинику профессора Озерова. Она должна быть где-то рядом.
- В больницу! – уточнил Тимофей. – Туда ближе всего через подземный ход. А знаете что? Давайте я вам завтра сам покажу дорогу. До бункера. Дальше сами разберетесь.