Палец на спусковом крючке напрягся. Из ствола вырвался сноп пламени, высветив на секунду искаженное лицо Андрея. Горячая волна ударила по ушам. «Цирайс» переломился пополам и рухнул на пол. И тут же все – и «немцы», и «узники» в едином порыве сорвались с места и ринулись к незваным гостям.
Максим хотел пропустить Андрея, но тот схватил его за шиворот и швырнул в проход между колоннами. Проводник влетел на мост, помчался, что есть духу по ржавым, гудящим от топота десятков пар ног, стальным плитам. Выскочил на противоположную сторону, на твердый бетон и обернулся.
Настил плясал, словно невидимый великан лупил изо всех сил кулаком по балкам. Наконец, заскрежетала сталь, посыпались в черную воду серые и полосатые фигуры. Мост переломился пополам и рухнул. Андрей успел кинуть Максиму ружье, схватился за остатки перил и, качаясь, повис над бездной. В его рюкзак вцепился «заключенный». Там, где худые, серые руки касались ткани, она светлела, становилась прозрачной и переливалась радужной пленкой, растворяясь под костлявыми пальцами. Еще немного и Андрею конец…
Максим достал штык-нож, дотянулся до напарника и, скорее, перетер, чем срезал одну за другой обе лямки. Рюкзак и «заключенный» полетели вниз и с плеском исчезли в глубине колодца. Ружье выскользнуло из руки, блеснуло и повисло далеко внизу, у самой воды. Наверное, зацепилось за торчащую арматуру.
- Помоги, что ли! – запоздало крикнул Андрей. Максим втянул его на парапет и потащил к выходу. К счастью над вторым гермозатвором кто-то поработал: покореженная створка валялась на полу, сорванная с петель могучим ударом. Она выгнулась консервной банкой, рваные края трещины змеились по покрытому пятнами ржавчины металлу.
- Ударная волна? Или что? – Максим даже не мог представить, какая сила могла так искалечить несокрушимую дверь.
- Тебя сейчас только это интересует? – раздраженно спросил Андрей, щелкая выключателем налобного фонаря.
Проводник застыл, будто его облили жидким азотом. Он-то думал, что сделал все правильно…
- Я ружье упустил… Прямо в колодец… Не достать теперь… - Максим не пытался оправдаться. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь.
- Да пес с ним, с ружьем! – рявкнул Андрей, ударил кулаком в бетонную стену и пошел по галерее.
Максим побрел за ним, не понимая командира. Его интересует не потеря оружия? Тогда что?
- Зачем ты стрелял? – неожиданно для себя спросил Проводник.
- У меня дед прошел концлагерь…
- Но это же не настоящие фашисты! Просто какие-то существа, отражающие наши тайные страхи. А когда ты выстрелил, все набросились на нас. Иначе и быть не могло – мы же для них враги.
Андрей остановился и сверкнул глазами исподлобья:
- Откуда знаешь?
- Мне было видение…
- Тогда почему ты меня не остановил?
- Ты – начальник, я – дурак. Тебе лучше знать, что делать, - пробормотал Максим.
Андрей рассвирепел. Он схватил Проводника за горло и прижал к стене, вперив в него бешеный взгляд:
- Дурак? – заревел Андрей. – Нет, ты хуже! Страшнее! Ты не мужчина! Ты – тряпка! Жаль, я слишком поздно тебя раскусил! Лучше бы я пошел один!
- Да что такое? – прохрипел Максим.
Неожиданно Андрей отпустил Проводника:
- Вон, - спокойно сказал он. – Пошел вон. Мне осталось жить сутки. Но виноват во всех бедах только я сам: нельзя идти в поход с человеком без стержня внутри.
Андрей зашагал по галерее. Максим поплелся далеко позади, едва поспевая за командиром.
Шли долго. Коридор не менялся – все те же серые стены, вентиляционные решетки и металлические двери. Андрей часто и жадно хлебал воду, собирая ее со стен в сложенную совочком ладонь. Наконец, возле очередной двери он остановился и потянул за рычаг замка.
- Может, не стоит? - заикнулся Максим.
- Нишкни! – окрысился Андрей.
Проводник заглянул в маленькую комнату. Пустую, если не считать нескольких почерневших деревянных ящиков и пары полосатых матрасов. Клочья ваты выбивались из-под покрытого ржавыми пятнами чехла.