Почему-то только слова Велеса, заставили Сварога немного расслабиться.
В тот день Лада ни на миг от него не отходила, зная, что совсем скоро он покинет её. Она была молчалива за столом, на идею с обручением ответила коротким кивком, которую попаталась сопроводить улыбкой, но получилось плохо. Сварог уходит, как ей улыбаться? Она слезы-то еле сдерживает. Лада помогла Велесу убраться в доме после ухода гостей, пока Сварог и Белобог беседовали во дворе. Остальные гости Радегаст, Ладон, Марена, Перун, Хорс и Ютробог — все, кроме Денницы и Вецеры, ждали светлого Бога чуть поодаль, видимо, у них были к нему свои собственные вопросы.
Кузнец расспросил своего друга, как добраться до Таама и как он справляется с давлением Межмирья.
— Думаю, ты сам легко поймешь куда идти, как только войдешь в Межмирье, — ответил он, — Я бы тебе карту начертил, да пусто ведь там будет. Межмирье тем и славно, что пусто.
— Как я пойму?
— Ты почувствуешь, где твоя Родина. Межмирье очищает сознание человека, делает его таким же простым, как и оно само. Все настоящие переживания перестают иметь значение и наружу всплывает все то, что ты пытался забыть и скрыть от чужих глаз. Учитывая то, что ты вырос в кошмаре, то Таам будет именно там, куда ты меньше всего захочешь идти. — Сварог усмехнулся. Сейчас его душа наконец обрела долгожданный покой, но он не избавился от того, что нарушает его. Слова Белобога означали, что весь путь из Ирия в Таам, ему придется вести войну с собой, со своими переживаниями и вопреки всем своим страхам продолжать идти. В каком виде он попадет в свой мир? Разве ж он будет в состоянии противостоять недругам, которых встретит? — Жестоко да? — спросил Белобог с долей восхищения творением Верховных Богов, — Зато как закаляет дух!
— Да уж...
— Кстати, не спи там, иначе можешь не проснуться.
— Почему?
— Затянет в царство грез - уходить не захочешь.
— Чудесно. Я слягу ещё перед тем как дойти до Таама.
— Не сляжешь. Я ж не слёг до сих пор, — Сварог хотел напомнить своему другу откуда он родом и какой силой обладает, но предпочел промолчать. — Если дойдешь до главных врат откуда ты сбежал, обойди их с левой стороны, пока не увидишь другой проход, войди в мир оттуда, он не охраняется.
— Почему я сбежал оттуда, где была стража?
— Потому что ты торопился, — объяснил Белобог, словно ребенку, очевидную для него вещь, — Через главные врата проще всего добраться до замка, собственно, поэтому мне пришлось знакомиться со стражами и ждать тебя там. А через тот проход можно быстро дойти до вечного пламени. Тебе ведь сначала нужно туда?
— Выходит, что так, — сказал Сварог, где-то в глубине сознания понимая, что это не вопрос.
— Ну, а про давление Межмирья не переживай. Место жутковатое, но милостивое: до смерти тебя морить не будет. Если ты не справишься с его капризами, оно само тебя направит туда, куда стремиться твоя душа, и ты вернешься к вратам Ирия, к Ладе.
— Как направит? — спросил Сварог, чтобы не упустить момент, когда Межмирье подаст ему знак.
— А ты не заметишь. Будешь в иллюзиях бродить по просторам и очнешься, когда будешь у врат и поэтому, кстати говоря, спать нельзя тоже. Но я думаю, что ты справишься: в прошлый раз ты держался хорошо.
Ему бы его уверенность.
Белобог пообещал, что завтра придет проводить его в путь и они попрощались. Сварог вернулся в дом за Ладой. Пока он доходил до входной двери на него вдруг нахлынули воспоминания тех дней, когда Велес впервые привел его в свой дом.
Вспомнились ему и его страхи, и переживания о том, что его не примут, что изгонят не успеет он здесь и трех дней прожить. Он вспомнил первый поход в лес вместе с Велесом, как он поразился тому, что ворчливый Бог голыми руками вырвал из земли с корнями взрослую лиственницу и как ругал он Сварога за его "нетронутые трудом, бабские руки". Кузнец с улыбкой взглянул на свои ладони — теперь-то эти мозолистые чудовища никак не назвать изнеженными и мягкими. За короткое время проведенное с Велесом он научился переживать трудности трудом и удивился вдруг осознав, что все это делалось нарочно и, возможно, заранее ирийцами просчитано. Сварог обернулся у самого порога на уходящих товарищей, весело смеющихся над чем-то, что выдал Радегаст, и впервые признался себе, что ирийцы не столь просты, как кажется. Они мудры, сильны духом и совестливы. Каждый из них знал как устроено бытие и сам человек, и эти знания сделали их привычную жизнь такой, что живя по ним, они с каждым днем становились только сильнее и выносливее.