Счастливую жизнь, которую здесь он устроить никак бы не смог.
Он, наконец, открыл свои глаза. Полный решимости и воли к жизни, схватил веревку на шее, потянул на себя. Не ожидавшие от него такого резкого сопротивления, палачи на миг опешили и ослабили хватку. Сварог, стоявший на коленях, воспользовался этим и ударил держащего его мужчину крепким кулаком прямо по лицу. Палач охнул, удар Сварога откинул его подальше и, приговоренный к смерти царевич сосредоточил внимания на медной веревке на своей шее. Убийца натянул веревку на его шее так, что она начала больно резать ему кожу, придавив, схватившие веревку, пальцы Сварога к его горлу, но боль лишь придала ему сил. Он оттянул от шеи медь, сжал в своей руке, да так сильно, что палач отчаялся, понимая, что натянуть её снова не получится. Сварог прокручивал в голове каждое мгновение, прожитое здесь, каждое оскорбление, кинутое в его сторону, насмешку братьев и их несправедливые, жестокие издевательства. Он вспомнил лица всех своих друзей, которых убил отец, считавший, что их присутствие в жизни Сварога, делает его ещё слабее, чем он есть. Он вспомнил свою милую мать, погибшую за то, что родила такого слабого наследника. Его печаль и гнев на свою участь собралось в его сердце диким пламенем и вышло наружу, обретя, наконец, свободу. Руки царевича покраснели и засветились, нагревая под собой медную веревку. Сварог яростно зарычал, пламя вспыхнуло, окутав его ладонь, и испугало палачей. Веревка на его шее нагрелась настолько, что обожгла пальцы убийце и тот, зашипев, выпустил её из рук. Сварог поднялся с колен, так и не разжав в горящей руке медь, которая постепенно начала плавиться. Он не видел их лиц, закрытых масками, но видел взгляд, в которых сверкал ужас. Они не могли понять, кто пред ними стоит. В их глазах сейчас Сварог стал казаться больше, опаснее, свирепее. Он не был тем слабым царевичем, кем его видели все.
Нет. Слаб был не Сварог. Кто угодно, но только не он.
Палачи были преданы своему делу. Им нужно было его убить, но никто не решался накинуться первым на того, кто готов был сжечь их заживо, только бы не дать себя убить.
— Уходите, — прохрипел Сварог. Он не желал крови, но был к ней готов, — Я уйду из Таама и не буду мешать отцу. Уходите, если жизнь дорога.
Палачам было не понять, куда можно было уйти из Таама, где можно было спрятаться от Хотуна. Они не знали Сварога, не понимали его, но это и не было их работой. Убийцы пришли сюда за его жизнью и, они либо заберут её, либо отдадут свою. Они накинулись на Сварога двое разом. Он был к этому готов и замахнулся правой рукой на лицо того, что напал на него слева, и мгновенно пригнулся, уворачиваясь от удара второго палача. Убийца, не почувствовав, что кулак настиг цели, потерял равновесие и Сварог снова поднял руку, целясь ему в живот, палач согнулся перед ним и снова получил, на этот раз, коленом по лбу. Первый, что был слева, очнулся после удара в лицо и снова хотел напасть, но царевич не дал ему приблизиться, пнув его в живот. Сварог не должен был терять время. На шум могли сбежаться стражи. Нужно было скорее уходить.
Когда один из мужчин снова набрался смелости и накинулся на Сварога, он увернулся от удара и, схватив его за руку, повернул её назад, отчего она неестественно выгнулась и хрустнула. Палач приглушенно вскрикнул, но его голос не вылетел за пределы комнаты, потому что в следующее мгновение, Сварог свернул ему шею и бросил тело к ногам его товарища. Оставшийся убийца, в ужасе посмотрел на своего мертвого друга, тело которого, не до конца осознавши, что его жизнь прервана, продолжало подергиваться. Сварог смотрел в глаза дрожащего от страха мужчины, заглушив в душе голос совести обещанием, что после этого ужасного дня, он больше никогда в жизни не отнимет ничью жизнь. Он надеялся, что мужчина не будет делать глупостей и не станет снова нападать на него, что он даст Сварогу шанс не убивать его. Но все надежды посыпались прахом, когда палач поднял на него свои глаза, полные боли, отчаяния и жажды мести. Сердце Сварога дрогнуло, когда его руки схватили мужчину за горло, оно больно дрогнуло, но дало ему сил огня, чтобы убить свою жертву. Сварог сжег шею последнему убийце, отчего он даже не кричал от боли, и отпустил его лишь тогда, когда он перестал шевелиться. Царевич бросил тело рядом с его товарищем, перешагнул через них и хотел было уйти, но вдруг остановился, обернулся и присел. Осторожно, успев сотню раз передумать, он протянул руку к темным тканям, скрывающим их лица, спустил их и с болью в груди понял, что это были братья-близнецы. Друг от друга их отличал лишь маленький шрам над губой того, кого Сварог убил первым. Он сидел над ними недолго, но запомнил каждого.