— Не знаю, Горан, — ответил Сварог, подставив меч к свету от огня, с гордостью следя за тем, как красиво он отражает мерцание, — Её мать не разрешает ей со мной общаться. Но помню, что в детстве, она сломала руку своему брату во время игры.
— Баве что ли?! — воскликнул он. Горан знал, что Бава славился в народе самым крупным и сильным царевичем, хоть и не самым умным, оттого услышанное его сильно удивило.
— Ему, — подтвердил Сварог, понимая изумление друга. Он ведь сам уступал по силе своего брату. Горан был поражен, но правда не пошатнула любовь в его сердце, а только усилила.
— Ещё и боевая, — выдохнул он, пытаясь представить, как именно эта девчушка ломала руку своему брату, — Настоящая женщина!
Уже завтра Сварог должен был отправиться в путь вместе с братьями. Он чувствовал, что путешествие не пройдет гладко – ничего и никогда не проходит гладко, если рядом братья – но был готов ко всему. С новым оружием он чувствовал себя куда увереннее: он ведь сделал его сам. Сварог взял свой меч, который закончил ковать ещё пару дней назад, и попрощавшись с Гораном, вернулся в замок. Был уже вечер, когда он хотел войти в свои покои, но его окликнули.
— Сварог! — это была Нонцена. Он удивился ей. Впервые за несколько лет, она соизволила с ним заговорить, — Они хотят тебя убить.
— Кто?
— Царевичи.
Сварог усмехнулся.
— Так это не новость, душенька.
Нонцена хлопнула его по лбу.
— Я говорю правду. Утопят они тебя в болоте. Не верь им, не ходи за ними - уцелеешь.
Нонцена спешила, боясь, что служанки матери могут заметить её рядом со Сварогом, и она покинула его, вслед услышав слова благодарности от сводного брата.
Всю ночь перед испытанием, вместо сна, Сварог провел в размышлениях, как бы спасти свою жизнь.
Он не мог послушаться сестру и не идти за братьями, ведь до гор был только один путь, по которому он должен был пройти, и, если бы он предпочел свернуть с дороги, то братья немедля сообщили об этом Хотуну, что повлекло бы за собой неприятные последствия.
Царевич с горькой усмешкой заметил, что братья, в очередной раз пытаясь от него избавиться, продумали план до мелочей. С каждым годом их козни становились изощреннее, а нрав жестче. С каждым проведенным годом здесь, играя по их правилам, Сварогу было сложнее выживать, но иначе он бы и вовсе не прожил здесь и дня, предоставив повод для собственной казни, которую, как потом оказалось, он лишь отсрочивал на пару лет.
Сварог, все-таки, попал в их ловушку, но, хотя бы, был к этому готов. Когда братья убедились, что он намертво увяз, то бросили его умирать и продолжили свой путь. Сварог спасся. Он смог зацепить, отяжелевшую от пропитавшейся грязи, веревку на большой камень, лежавший неподалеку от него, и вытащил себя сам. До горы он дошел раньше братьев. Нашел в пещере древнее копье, хотел забрать, но оно было настолько старое, что не выдержало и разломалось прямо у него на руках. Сварог поставил копье на место, убрался из пещеры и сделал вид, что его здесь и не было. Он помнил, что сломавший древнюю реликвию таамовцев, мог стать угрозой для всего народа. Такая репутация не помогла бы в его и без того печальном положении.
Царевичи, один за другим дошедшие до пещеры, и, увидевшие поломанное копье, перед Хотуном стали винить друг друга в произошедшем. Когда же он спросил про Сварога, то все вместе сказали, что они потеряли его в лесу и не увидели у пещеры. Они предположили, что слабый и никчемный царевич просто заблудился и, наверное, скоро найдет дорогу домой. Когда он вернулся в замок, то поддержал легенду братьев перед отцом и сказал, что не смог найти пещеру. Царевичи через время догадались, кто сломал древнее копье, но рассказать об этом отцу они уже не могли.
Настоящее.
Сварог силой вырвал себя из воспоминаний, чувствуя, что он снова начинает вязнуть в топи отчаяния. Он выжил и это главное.
Тем временем, они уже подошли к лесу. Сварог не уставал восхищаться ирийской природой. Он впервые в жизни видел такое и не сдержал своего восторженного вздоха. Густой и могучий лес был словно живой и чувствовал его присутствие. Как только он сделал шаг на дикие земли леса, он тут же будто бы окутал Сварога в своих холодных, зеленых объятиях. Пение птиц доносились повсюду, приветствовали нового гостя, и создавали дух свободы, словно хотели этим духом его напитать. Деревья вокруг мирно шевелились от легкого ветра в такт их пению. Казалось, в этот момент, будто бы сама жизнь, через их музыку велела, наслаждаться каждой её каплей, пока она здесь и никуда от него не ускользнула. В каждом шорохе чувствовался покой. Сварог всего на мгновение закрыл глаза от наслаждения, глубоко вдохнул свежий воздух, наполненный ароматом деревьев и зелени, и постарался навеки запомнить свои впечатления. Это не тот сдавленный, жаркий сухой воздух в Тааме — этот воздух чист, в нем полно жизни, счастья, света. Земля под ногами была такой мягкой, что Сварогу было сложно бороться с желанием снять свою обувь и пройти по земле босиком, зарыться пальцами в почву.