— Как дела в деревне? Белобог вернулся?
— Да, ты знала, что он ушел? — удивился Радегаст.
— Птички напели, — отмахнулась Мокошь.
— Он снова куда-то намыливался, когда мы уходили. Наверное, уже покинул Ирий, — сказала Мара.
— Уже? Ох, не доведет до добра его дружелюбное любопытство.
— Да не боись. Он за себя постоять может.
— Не за него боюсь, Радегаст... — сказала она неуверенно. Марена снова прислушалась к её чувствам. Она что-то знает о Белобоге? — Не будем об этом. Вы зачем ко мне пришли? Все в порядке?
— Маре захотелось с тобой познакомиться.
— Правда? — улыбнулась она, — Не такую Деву-Мокошь ты ожидала увидеть, да?
— Я ничего не ожидала, — честно ответила Марена. Грубовато, возможно звучало, но Мокошь поняла, что Марена не со злости.
— Не хочешь вернуться к нам, Мокошь? Девки уже подросли, не будут тебя доставать.
Мокошь рассмеялась.
— Они и не доставали меня вовсе, глупый. Я своими пророчествами только вредила их судьбе. Жизнь радует нас яркими красками и неповторимыми вкусами именно неведением того, что будет. А пока я была рядом, соблазн подглядеть в грядущее все время их дразнил.
Марена с интересом её выслушала, поняла какая она на самом деле светлая, добрая и умная. Действительно, то, что сказал про неё Радегаст не было похоже на правду о той, кто знает о хитром сплетении судьбы каждого ирийского жителя. Мара хоть и была знакома с Мокошь всего пару минут, но уже успела её зауважать, будто она не просто ведает о её судьбе, но и имеет над ней власть. Добрая душа Девы-Мокошь мигом расположила к себе недоверчивую Марену. Ей сделалось тепло и спокойно, точно в объятиях родной матушки.
А Радегаст не понял, чем слова Мокошь отличаются от его. Но спорить не стал.
— А наведаться в деревню я уже давно хотела. Очень кстати вы явились. Проводите меня?
— Конечно! Все будут тебе рады, Мокошь! — обрадовался Радегаст, — Пойдем скорее! — он подошел к огню, возле которого только что сидела Мокошь, и стал собирать её вещи.
— Аккуратнее, не расплети мне нити, — сказала она, услышав, что он делает.
— Ты чего вообще в эту пещерку забилась? Темно же здесь и холодно.
— Снаружи мне жарковато было, а темноты я не боюсь, — улыбнулась она, показав на свои бледные глаза. Марена не могла перестать удивляться новой знакомой. Дева-Мокошь не была похожа на несчастную деву, потерявшую своё зрение. Она была сильна, и сила эта исходила не из её магических способностей, а из её женской нетронутой, светлой души, которую Марена ощутила будучи за несколько десятков миль от неё, — Марена, значит? — обратилась Мокошь, слегка повернув голову к девушке, — Так это тебя Белобог привел из шестого мира?
— Шестого? — не поняла Марена.
— Белобог тебе не рассказал? — удивилась Мокошь. Затем вдруг задумалась, пытаясь понять, в чем причина его скрытности и продолжила, — Саатон - шестой мир. Совсем рядом с Седьмыми небесами. А Ирий третий.
Мара даже не думала до этого о том, что у миров есть своё порядковое число. По пути из Саатона она видела вход в мир Сварога, Таам. Он, наверное был пятым. Затем до Ирия она встретила вход в ещё один мир, название которого она не знала. Четвертый. Ирий - третий.
— А первый и второй?
Мокошь пожала плечами.
— Они должны быть ниже нас. Нам не ведомо, кто там живет. Нам бы в целом не было ничего не ведомо, если бы не неуемное любопытство Белобога.
— Любопытство ли это? — спросила Марена и прислушалась к её чувствам. Мокошь удивилась, снова направила пустой взгляд незрячих глаз прямо в душу своей собеседницы, задумалась. Она что-то уже знает? Или только хочет узнать?
— Думаешь, за этим что-то кроется?
Мокошь точно что-то знает.
— Кроется же! Очевидно, что кроется.
Радегаст все это время тушил огонь и слушал их разговор.
— Чем этот Белобог тебе сдался? — возмутился он, когда закончил с делом. Он собрал все камушки Мокошь себе в сумку, взял её вещи в руки и подошел к девушкам, — Пойдемте отсюда. Мокошь сама идти же можешь или понести?
— Могу, не переживай. Ты лучше под ноги себе смотри. Споткнешься - упадешь.
Они стали подниматься вверх, наружу. Мокошь шла уверенно, обходила мелкие камни под ногами, словно точно видела, где они лежат, хотя их от темноты не видели даже Мара и Радегаст. Марена ещё больше поразилась необыкновеной ирийкой. Ей тоже захотелось так уметь. Мокошь чувствовала её восхищение и это было для неё ново. Богиню почитали во всем Ирие и печалились, когда она решилась их покинуть. Она была очень рада вернуться в родной ддом, свидеться со старыми друзьями, узнать как у них в итоге сложилась жизнь. Она знала как сложилась, но все равно было любопытно. Она помнила кто должен был родиться за время её отсутствия, помнила имена, которые должны были выбрать для них родители и очень хотела посмотреть, как спелились нити их судеб при рождении. Она старалась не думать о том плохом, которое недавно увидела в судьбе Марены. Мокошь надеялась, что все ещё можно исправить. А Марена, все это время чувствовавшая её тревогу, не решалась снова задать ей вопрос: что же она узнала, прикоснувшись к её ладони.