— Это как посмотреть, — улыбнулся Белобог, — Межмирье кончается там, где начинается другой мир. А если же ты будешь бесцельно бродить кругами по просторам, то любая земля покажется тебе бесконечной.
Хотун знал, что кроме Таама существуют и другие миры. Когда-то давно, он желал расширить свои владения и вместе со своими воинами отправился в путешествие по Межмирью в поисках соседей, но не успели они пройти и несколько миль, как заблудились и с каждым днем начали медленно терять рассудок от тишины и абсолютной пустоты вокруг. Через несколько дней, когда Хотун с несколькими оставшимися воинами уже отчаялись и смирились с тем, что они останутся здесь, пока не погибнут от голода, Межмирье будто выплюнуло их обратно к вратам Таама. И таамовцы больше не посмели туда возвращаться.
— Откуда ты пришел?
— Из светлого Ирия. Это через мир от Таама, — ответил он. Белобог видел, что доверия он у Хотуна не вызывает, но и знал, что другого выбора, кроме как поверить ему, у него не было, поэтому решил не затягивать и подтолкнуть его к решению самостоятельно, — Я целую вечность путешествую по Межмирью. Знаю его, как свои пять пальцев.
Но с другой стороны, он мог оставить сына вне Таама, не искать и забыть про него. Что толку рисковать жизнями своих воинов и возвращать Сварога для казни обратно в Таам, если можно было просто позволить умереть ему в Межмирье?
— Чего там знать можно? Там один только туман да песок.
— А ещё запахи, тепло, холод, влажность, сухость. Кроме песка, есть ещё камни, ближе к Тааму, кстати говоря, камней становится больше, — ответил Белобог уверенно. Он не делился с Хотуном всеми своими знаниями, только частью, которой было достаточно, чтобы убедить его.
Парень не был уверен, но решил понадеяться на то, что гордый царь не мог позволить умереть своему ребенку где-то в пустоте, это могло пошатнуть его репутацию в народе. И где-то в глубине в его безнадежно жизнелюбивой душе горела обманчивая надежда того, что в Хотуне пробудится совесть и отцовская любовь. Но то был бы не Хотун настоящий, а тот, кто был в прошлом, очень много лет назад.
Белобог смог убедить Хотуна в своей не бесполезности. Царь приказал временно бросить его и тех, кто был на посту сегодня у врат, в темницу и приготовиться своим воинам к походу в Межмирье. Он решил пойти с ними лично. То ли от того, что был уверен, что Белобог с легкостью сможет обмануть его глупых солдат и сбежать, а с ним его дела будут идти сложнее, то ли от того, что решил воспользоваться возможностью и прогуляться по Межмирью с тем, кто мог рассказать об этом месте больше. Хотун не обещал Белобогу отпустить его после того, как тот поможет найти его сына, хоть тот его и попросил об этом. А юный странник ни на что и не надеялся, лишь состроил из себя того, кто полностью находится во власти царя. Он прекрасно понимал, что такой путеводитель, как он, мог сослужить ему неплохую службу, видел в глазах Хотуна, какие планы он мог бы на него построить. Белобог не переживал о своей участи, когда его бросили в темницу - он точно знал, что выберется, а как именно будет зависеть от случая. И не из таких историй ему приходилось выкарабкиваться. Он лег на землю, застеленную сухой травой, положил руки под голову и закрыл глаза, но расслабиться он не успел, потому как к нему в клетку посадили его товарищей со стены. Белобогу пришлось сесть, собрав под себя ноги, чтобы все могли поместиться в маленькую комнатку за решеткой. Ему было жаль, что им не удалось избежать наказания. Надеялся, что все обойдется, но теперь ему пришлось думать и о том, как спасти им жизни. Стражники были хмуры и подавлены. Им было стыдно за свою ложь перед Белобогом и боязно за свои жизни. Когда их оставили наедине, наступило недолгое молчание. Они не знали с чего начать разговор, а стоит ли вообще его начинать? Белобог понимал, что слова утешения сейчас ни к чему, посему не стал прерывать тишину - лишь отодвинулся поближе к стене, чтобы облокотиться на неё и попробовать слегка вздремнуть, размышляя об их дальнейшей участи. Он помнил, с какой радостью и гордостью они рассказывали про своих детей, помнил как жаловались на жен, видел, что им есть ради чего жить и это его радовало. Была и его вина в том, что с ними приключилось, но нарушить свою службу они решили сами, осознанно, и было глупо сейчас искать виноватых.
— Ты уж нас извини, Белобог. У нас дети, семья, хозяйство, не получалось у нас по-другому, — начал один, кто решился озвучить мысли всех собравшихся. Белобог снова открыл свои глаза и вопросительно посмотрел на них, не понимая, за что именно они просят прощения, — Нас, наверное, казнят, как предателей.
— Хорошо, если нас только. Я за мать боюсь и за отца. Они-то почем виноваты? — добавил Басан. Когда его услышал товарищ, все это время молчавший, и, сидевший в темном углу поодаль ото всех, то всхлипнул и тихо зарыдал. Он был самым молодым из всех сидевших мужчин и совсем недавно женился.