— Тяжелый? — спросил он, усмехнувшись, когда Сварог еле его в руках удержал, — Обработаешь поверхность и прибьешь по середине свой камень. Крепко прибей. Вот тут. И будет он у тебя не только твердый, но и тяжелый.
— Сработает, думаешь? — задумался Сварог.
— Не спорь. Иди.
И он пошел. Сделал все, как просил Велес. И, кажется, сработало. По крайней мере, выглядела его наковальня крепко, осталось только испытать. Сварог решил попробовать сделать нож. Просто раплавить и придать форму для это этого дела было недостаточно. Нужна была более тщательная обработка железа. Ковка правильного дола и ребра, вытягивание острия, создание плоскости требовали от Сварога особой внимательности и аккуратности. Но, благо, хотя бы этим он занимался не впервые. Прежде условия для работы у него были куда лучше, но он надеялся, что и сейчас у него все получится, так же как получалось в кузнице Велерада.
— Ты вернулся? — услышал он любимый голос за спиной, когда принялся строить новую печь. Первую он уже испортил, когда пытался достать свой слитый молот. Сварог отвлекся, обернулся к Ладе и улыбнулся. — Где вы были? — она подошла к нему ближе и обняла.
— В лес ходили, — он не мог обнять Ладу в ответ – руки были в глине, поэтому, вместо этого, он чмокнул её в лоб, — Скучала?
— Да, — довольно улыбнулась Лада и отстранилась, — Что теперь собираешься делать?
— Нож скую небольшой. С ним дальше легче будет.
— А мне ты что-нибудь сделаешь? — кокетливо спросила она.
— Сделаю, — улыбнулся ей Сварог, — Что ты хочешь?
— Золото хочу, — уверенно ответила Лада. Он засмеялся. Золото в Тааме было сложнее добыть, чем железо, об этом вовсю кричала его цена. Женщины во всех мирах одинаковые? — Что? — удивилась Лада, не понимая, что его так развеселило. — Ты же сам говорил, что оно красивое. Мне теперь интересно.
— Хорошо, душа моя. Золото, так золото. — только найти его ещё надо. Счастливая Лада на носочках дотянулась до его щеки и поцеловала. Сварогу этого было мало, он не сдержался – прижал её к себе, пачкая грязью её чистое белое платье и впился губами к её губам, пока она не опомнилась и не стала возмущаться. Голова закружилась, а тело расслабилось в его крепких объятиях. Ладе стало так хорошо, что у неё не получалось до конца поверить в то, что это происходит с ней.
Её любят. Её, действительно, любят.
Она была счастлива.
— Ты платье мне испачкал! — возмутилась Лада, когда отрезвела от поцелуя, и стала забавно оглядываться за спину, чтобы понять сколь страшна её беда.
— Отмоешь.
— И меня испачкал! — сказала она, когда ощутила неприятную липкость под платьем на теле.
— Отмою.
Лада засмеялась и немного заалела.
Они направились к реке. Сварог решил отложить сегодняшние дела на завтра, а этот день посвятить своей любимой. Лада постеснялась снимать перед ним платье - он ей помог, разделся сам, завел в воду, пока она не стала покрывать её до пояса и стал отмывать высохшую на теле глину, черпая руками воду. Тело Лады от холодной воды покрылось мурашками, она смущенно прикрывала руками свою грудь и не смотрела на него.
Сварог взял её ладонь, аккуратно убрал от груди, поднес к губам, не отрывая глаза от её прелестей, и поцеловал.
— Самая красивая, — сказал он, заглянув ей в глаза, — Самая милая и самая нужная.
Лада засияла. Не захотела, чтобы он увидел, как широко она улыбается, и обняла Сварога, прижавшись головой к груди, услышала, как сильно бьется его сердце.
Он отпустил её помыть свое платье, пока сам купался, но вскоре, она к нему снова присоединилась. Сварог видел, что она невинна, к тому же очень стеснительна, поэтому не торопился, был с ней аккуратен, нежен, внимателен. Лада была готова расстаять в его руках, забыться, отдаться, но, ставший уже слабым, голос целомудренной гордости требовал держать себя в руках и быть разумной. Но, чем больше Сварог был рядом, чем больше он прикасался к ней, говорил с ней, тем этот голос звучал от неё все дальше и дальше.
Но почему он до сих пор не сказал, что любит её? Это ведь не сложно, но так важно. Как можно девушке посвятить себя тому, кто её даже не любит?
Лада отстранилась от Сварога, взволнованно заглянула ему в глаза, чтобы эту любовь, хотя бы в них прочитать, но он был удивлен её резкости и увидеть она ничего не смогла.
— Все хорошо?
— Ты меня любишь? — спросила она прямо, изумившись своей храбрости. Он вскинул брови, не веря своим ушам, а затем засмеялся. Да... Все-таки, все женщины одинаковые, — Не смейся! — воскликнула она и легко стукнула его в грудь, — Это важно.
— Люблю, солнышко. Очень люблю, — но смеяться он не перестал.