Йим проснулась в одиночестве. Сквозь крошечные окна комнаты пробивался солнечный свет. По его наклону Йим поняла, что проспала до утра. Она огляделась в поисках своей одежды и впервые заметила, что когда-то эта комната была домом. Входная дверь и некоторые окна были заделаны, но их очертания все еще виднелись, а древний деревянный пол был наиболее изношен в районе бывшего дверного проема. Кара называла эту комнату «комнатой Дар», подумала Йим, подозревая, что это был дом основателя клана. Она представила себе длинную череду женщин, живущих в этом помещении, правящих растущим кланом и достраивающих дом, пока он не превратился в усадьбу.
Йим продолжила поиски своей одежды, но нашла только сандалии. Рядом с ними лежало платье с короткими рукавами из тонко выделанной шерсти, и Йим решила, что оно предназначалось ей. Платье было не темно-синим, как положено Носителю, а голубовато-серым. Она надела его с неохотой, чувствуя, что оно умаляет ее положение. После того как Йим оделась, она открыла дверь и увидела, что за дверью ее ждет молодая женщина. Женщина сразу же поклонилась.
– Доброе утро, Кармаматус. Мать клана велела мне прислуживать вам.
– Для этого у меня есть Сарф. Где он?
– Ждет тебя, Кармаматус. Мне отвести тебя к нему?
– Пожалуйста. А что случилось с моей одеждой?
– Ее стирают и чинят, Кармаматус.
Йим хотела было попросить слугу называть ее «Йим», но раздумала. Кронин, похоже, усомнился в ее святости за ужином, и сейчас она была одета как обычная женщина. Служанка провела Йим в небольшую комнату рядом с кухней, которая оказалась неофициальной столовой. Хонус уже сидел, но сразу же поднялся, когда вошла Йим. Он поклонился.
– Доброе утро, Кармаматус.
Формальность Хонуса обеспокоила Йим, пока она не взглянула на его лицо. Его любящий взгляд был как никогда силен. Ей не хватало его близости ночью, и она была уверена, что он скучал по ней не меньше.
– Ты хорошо спал, Хонус?
– Матрас был мягким. – Хонус криво усмехнулся. – Но зато компания была обильной.
Затем его голос стал тоскливым, когда он заглянул в глаза Йим.
– Сон под открытым небом имеет больше прелестей.
Йим уже собиралась согласиться, но вместо этого сказала:
– И больше соблазнов.
– Да, – сказал Хонус, отводя взгляд. – И это тоже.
– Не желает ли Кармаматус каши? – спросила подавальщица.
– Да, пожалуйста, – ответила Йим.
Когда женщина ушла, Йим негромко обратилась к Хонусу.
– Что Кронин сказал тебе вчера вечером? Я редко видела тебя в таком состоянии.
– Ему не понравилось то, что ты сказала, поэтому он был не склонен верить твоему авторитету. – Хонус сделал паузу. – Прошлой ночью ты сказала, что с Пожирателем нельзя бороться. До этого ты лишь сомневалась, что это возможно.
– Возможно, я говорила слишком резко, – сказала Йим. – Однако я начала думать, что сражаться бесполезно.
– Но ты не уверена? – спросил Хонус, в его тоне сквозила надежда.
Йим отреагировала скорее на тон Хонуса, чем на его вопрос.
– Что между вами произошло?
– У Кронина есть план. Возможно, вам стоит его выслушать.
– Не разговоры о стратегии привели тебя в уныние.
– Он говорил о том, что произойдет, если эта стратегия провалится. Если Бахл придет сюда, я знаю, что произойдет. Я видел это воочию.
Йим вздохнула.
– Он заставил тебя вспомнить о смерти Теодуса... – Она взглянула на Хонуса и увидела, как заблестели его глаза. Затем ее голос стал мягким и печальным. – ...и представить себе мою.
Хонус кивнул.
Тогда я поговорю с Кронином о его плане и оценю его мудрость.
***
Тем временем Кара шла по полям, окружавшим зал и деревню. Родрик, управляющий клана, шел рядом с ней, а двое грозных слуг следовали позади. Кара заметила среди ячменя клок тряпья и направилась в его сторону.
– Они новые сегодня утром, – сказала она Родрику. По мере их приближения некоторые из лохмотьев поднимались и принимали человеческий облик. Самой старшей оказалась девушка не старше шестнадцати зим. Ее каштановые светлые волосы были растрепаны, как сорняки. Она была не обута, ее одежда изорвана, а у груди сосал младенец. К ней прижимались такие же растрепанные мальчик и девочка помладше. У их ног дремали двое еще более маленьких детей. Девушка с младенцем смотрела на Кару взглядом, в котором не было ничего, кроме страха.
– Ты не можешь жить среди моих посевов, – сказала Кара, стараясь, чтобы ее голос был мягким. – Пойдем, я отведу тебя в лучшее место.
Девушка не двинулась с места, а значит, не двинулись и остальные.
– Теперь ты в безопасности, – сказала Кара. – Никто не причинит тебе вреда. У тебя есть еда?
При слове «еда» в глазах девушки появилось понимание, и она покачала головой.
Кара повернулась к одному из слуг.
– Тамус, буханку.
Мужчина протянул Каре небольшую круглую буханку коричневого хлеба, она отломила три куска и передала их беженцам, а затем посмотрела на спящих детей.
– Они ваши родственники?
– Да, – ответила старшая девочка с набитым хлебом ртом.
– Разбудите их, и я накормлю их тоже. А когда вы переселитесь, я дам вам еще.
Девушка опустилась на колени и разбудила детей. Самой младшей на вид было всего четыре зимы. Ее босые ноги были в трещинах и кровоточили, и Кара не могла представить, как она проделала этот путь.
– Годен. Хомми. У этой леди есть для вас еда.
Кара дала им хлеб, а затем обратилась к старшей девочке.
– Как тебя зовут, дорогая?
– Герта.
– Ну, Герта, а мужчины с тобой были?
Герта покачала головой.
– Всех убили, – сказала она пустым голосом.
– Кем?
– Долбанесом.
Кара посмотрела на Родрика.
– Значит, на востоке теперь вражда.
Затем она снова повернулась к девушке.
– Герта, здесь нет вражды. Любой, кто дерется, отсылается прочь. Тот, кто убивает, предается смерти. Это мой закон, и я слежу за тем, чтобы он соблюдался без исключений. Понимаешь?
Девочка кивнула.
Кара посмотрела на младших детей.
– Вы поняли?
Они тоже кивнули.
– Это суровый закон, но он обеспечит вам безопасность. Так что никаких разговоров о мести. А теперь идемте со мной, и мы вас устроим.
Потрепанная группа подхватила скудные свертки, в которых лежало то немногое, что у них было, и последовала за Карой на поле, где земля была плотно утрамбована множеством ног. Оглядевшись по сторонам, Кара постаралась скрыть свое уныние. Вокруг царили нужда и отчаяние, а самые новоприбывшие оказались самыми нуждающимися. Она нашла свободное место на голой земле, раздала остатки буханки и сказала: «Вы можете остаться здесь. Герта, видишь то дерево? Там стоит бочка с питьевой водой. У вас есть миски?»
Герта покачала головой.
– Ну, вы можете взять одну там, но вам придется разделить ее между собой. У меня есть слуги у дерева. Мы не справляемся, но вы можете обратиться к ним за помощью. Сегодня вечером у них будет каша. – Кара вздохнула. – Я должна пойти помочь другим. С тобой все в порядке?
Девушка кивнула, но Кара в этом сомневалась. Тем не менее, она направилась прочь, чтобы найти других новоприбывших. Когда Кара оглянулась, девочка все еще стояла на месте и выглядела потерянной, а остальные дети прижались к ней, как к дереву в бурю.
– Мать клана, – сказал Родрик, – так больше продолжаться не может! С каждым днем их становится все больше и больше. Они топчут наши поля и проедают наши запасы. Ты должна быть сурова и заботиться прежде всего о своих.
– И что же ты посоветуешь? – спросила Кара. – Отправить этих детей в дикую природу? Или я должна быть более милосердной и утопить их в озере? Кто знает, когда мы предстанем перед Карм и наши деяния будут взвешены на ее весах? Скорее всего, скоро. Так что подумай о ее решении, прежде чем действовать.