Затем глаза Бахла пробежались по телу Йим и приняли почти человеческий облик.
– Нет, мой маленький шпион, – сказал он, закончив осмотр. – Сегодня ты украсишь мою постель.
– Мой господин, – сказал священник, – это неразумно.
Йим была удивлена тоном священника. Даже генерал был учтив, обращаясь к лорду Балу, но священник говорил с ним как с равным.
– Она рабыня и шлюха, – ответил Бахл. – Конечно, не девственница.
– Вы так полагаете, – сказал священник. – Я предпочитаю быть уверенным.
Он посмотрел на Йим.
– Женщина! Посмотри мне в глаза!
Йим сделала кроткое выражение лица, повинуясь, но при этом скрыла свои мысли от посторонних глаз. Через мгновение священник нахмурился и повернулся к Балу.
– Что-то в ней не так. Я предлагаю тебе убить ее.
– Она всего лишь девка, – сказал Бахл.
– Если тебе нужно заниматься с ней сексом, – ответил священник, – я настаиваю, чтобы ты сначала отправил ее к Яуну.
Лорд Бахл пожал плечами и повернулся к Яуну.
– Что ж, граф, похоже, Святейший Горм дал вам эту девку на ночь. Вы знаете, что он требует. Тщательно обработай ее.
– Да, милорд. – Граф Яун злобно ухмыльнулся, глядя на Йим, которая изо всех сил пыталась скрыть свое потрясение. – Я буду хорошо ее использовать.
– Я знаю твои привычки, – сказал Бахл. – Не надо ее мучить.
– Никогда без вашего разрешения, милорд.
– Хорошо, – сказал Бахл, поднимаясь со своего места.
Йим поднялась вместе с остальными, ее лицо стало маской, скрывающей отчаяние. Все было напрасно. Она отбросила единственный шанс на любовь, терпела боль и ужас, унижалась, чтобы садистский трус мог надругаться над ней. В конце концов она умрет, и никто не будет спасен.
Яун схватил Йим за руку и сжал ее так, что ее пальцы заныли. Затем он сжал ее, пока она не поморщилась от боли.
– Это была всего лишь проба, ты, немытая шлюха! – прошептал он. Яун снова сжал ее руку. – Иди за мной по пятам и не смей отставать. Нам предстоит долгая ночь.
35
Комната Яуна была большой, на верхнем этаже замка. Когда Йим вошла в нее, Яун заставил ее встать в центре, а сам закрыл и запер дверь на засов. Единственным источником света служил камин из резного камня. Румяный свет освещал большую кровать, стопки ценностей, которые, как полагала Йим, были награблены, коллекцию кандалов и других сковывающих устройств, груду окровавленных тряпок и стол, покрытый инструментами для пыток. Форма приспособлений намекала на их жуткое применение, и, увидев их, Йим содрогнулась.
Яун заметил ее реакцию и улыбнулся.
– Когда ты надоешь лорду Балу – а ты наверняка надоешь, – я познакомлю тебя со своими игрушками.
Он медленно подошел к Йим, схватил ее платье за вырез и сорвал его с ее тела. Затем он сладострастно ухмыльнулся.
– Встань так, как ты делала это на рабском камне.
Йим опустила руки к бокам и уставилась прямо перед собой, пока Яун кружил вокруг нее.
– Мои медяки купили тебя, – сказал он, – но Хонус не дал мне даже пощупать.
Яун протянул руку и схватил одну из грудей Йим.
– Ну и где теперь Хонус? – Затем он сжимал ее до тех пор, пока Йим не задыхнулась от боли. – Отвечай, рабыня!
Я убежала от него.
– К твоему настоящему хозяину. Тому, кто тебя купил. – Яун сжал другую грудь Йим, заставив ее застонать. – Ты помнишь, сколько я заплатил?
– Десять медяков.
– Правильно будет «десять медяков, хозяин».
– Десять медяков, хозяин.
– А теперь ты – подержанный товар. Этот Сарф часто пользовался тобой?
– Каждую ночь, хозяин.
– Стой спокойно, пока я посмотрю, насколько ты изношена.
«Осмотр» Яуна был жестоким ощупыванием. Когда он щипал и тыкал Йим так, что не оставалось следов, или в местах, где следы не были видны, она поняла, что причинение боли возбуждает его. Поэтому она преувеличивала свои страдания, постепенно доводя стоны и морщины до криков. Уловка сработала, и в конце концов Яун приказал ей раздеть его.
Йим повиновалась, стараясь выглядеть несчастной и испуганной. В то же время она напрягала все силы, чтобы попытаться сделать то единственное, что могло бы предотвратить ее изнасилование. Она задумала это, пока следовала за Яуном в его комнату. Раздев своего мучителя, она опустилась перед ним на пол и, наклонившись, стала медленно и чувственно целовать его ноги. Затем она села прямо.
– Раз уж ты теперь мой хозяин, может, я совершу подвиг, которому меня научил Хонус? Ты почувствуешь себя так, как будто находишься с десятками женщин.
– Исполни свой трюк шлюха, – ответил Яун, – и молись, чтобы это доставило мне удовольствие.
– Так и будет, господин. – Йим снова поцеловала ноги Яуна, а затем села на пятки.
Йим приступила к медитации, опасаясь, что не успеет закончить ее до того, как Яун начнет проявлять нетерпение. Она уже была на полпути, когда он сказал:
– Что это такое? Если ты просто тянешь время, то пожалеешь об этом!
Когда Йим промолчала, чтобы сохранить концентрацию, Яун ущипнул ее за соски. Йим никак не отреагировала, только стиснула зубы. Он сжал их сильнее, а затем внезапно отпустил.
– Что это? – спросил он с тревогой в голосе. – Что это за движущиеся тени?
Йим ничего не ответила, продолжая смотреть вперед, но она чувствовала, что духи приближаются. Она поняла, что они появились, когда Яун испуганно вздохнул. Завершив вызов, она повернулась, чтобы посмотреть на то, что напугало Яуна.
Женщины были без одежды, как и все духи мертвых. Однако когда Йим оглянулась на Яуна, он смотрел не на их тела, а на лица.
– Я знаю их, – прошептал он потрясенным голосом. – Я знаю их всех!
– Скоро, я думаю, ты узнаешь их лучше, – сказала Йим. Она узнала женщину, которая страдала на костре и не дожила до вечера. Остальных она никогда не видела. Тем не менее, она знала, что всех духов объединяло одно: каждый из них был одной из жертв Яуна. Комната была заполнена ими, и воздух стал холодным от их потустороннего присутствия. Холод соответствовал ледяной ненависти духов. Еще до того, как они появились, Яун начал отступать.
Не подчиняясь законам мира живых, призрачные женщины пронеслись по воздуху и закружились вокруг Яуна, словно стая хищных рыб, дерущихся за кусок мяса. Граф упал на колени и стал дергаться и извиваться. Яун остался невредим, но по его действиям Йим поняла, что он испытывает муки своих жертв. Она боялась, что он закричит, но с его губ срывались лишь хриплые бульканья.
Подгоняемый мстительными духами, Яун постепенно отступал к камину. Затем он вошел в него и зажмурился от пламени. Его обожженная плоть пузырилась и отпадала почерневшими листами. Он так и остался лежать, застыв от ужаса и пронзительно скуля, пока огонь медленно пожирал его. Видимо, его мучения меркли по сравнению с тем, что причиняли его жертвы. Пока Яун корчился на горящих поленьях все слабее, Йим накинула на себя отороченный мехом плащ, который он надевал на ужин. Когда она вышла из его комнаты, он был еще жив.
Йим вышла в темный коридор, освещенный лишь несколькими факелами. Она нашла место в тени и прислонилась к стене, чтобы прийти в себя. Ее трясло от пережитого с Яуном и болело от его обращения, но она понимала, что должна действовать. Ее судьба будет предрешена, как только тело Яуна будет обнаружено. У нее была всего одна ночь, чтобы зачать ребенка, и сначала нужно было найти отца.
Оглядывая коридор вдоль и поперек, Йим пыталась определить, какой из дверных проемов выглядит наиболее роскошно, полагая, что у лорда Бахла самые шикарные покои. Опаснее всего натолкнуться на священника, которого Бахл называл Святейшим Гормом, подумала она. Он уже подозревает меня. Она изучала закрытые двери, но ни одна не бросалась в глаза. В конце концов, она выбрала одну, расположенную в конце коридора. С замиранием сердца она подошла к ней и тихонько постучала. Дверь открылась. К ужасу Йим, перед ней стоял генерал Вар.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он. – Граф Яун должен был тебя проверить.