Йим не знала, сколько времени она пролежала без сна, окруженная беспокойными людьми, нацелившими в ночь отравленную сталь. Когда сон наконец пришел к ней, он был глубоким, и она проснулась только после того, как солнце показалось над горизонтом. Йим удивилась, что солдаты не разбудили ее, ведь обычно они вставали с первыми лучами солнца. Любопытствуя, она с трудом перебралась в сидячее положение и огляделась.
Неподалеку лежали пять трупов. Три из них были скручены в гротескные фигуры с соответствующими выражениями, говорящими о мучительной смерти. Йим удивилась, увидев в лагере всего семь человек. Оглядевшись по сторонам, она заметила, что капитан Тхак отсутствует. Как и один из его людей. Когда генерал Вар увидел, что Йим проснулась, он сказал:
– Сучка проснулась. Покормите ее.
Когда солдат подошел и снял с Йим кляп, она сказала хриплым голосом:
– Дайте мне воды, пожалуйста.
Вар усмехнулся.
– Во рту немного пересохло? Я уже подумываю отрезать тебе язык. Еще один писк, как прошлой ночью, и я это сделаю.
Йим посмотрела на него и поняла, что он не блефует.
– Я буду вести себя хорошо.
Генерал нахмурился и отвернулся.
Солдат накормил Йим хлебом и водой. После этого он развязал ей лодыжки и проводил к месту, где она облегчилась, а затем отвел ее к остальным солдатам. Судя по тому, что она подслушала, они ждали возвращения капитана. Уже в середине утра Йим заметила, как он направился к лагерю. Казалось, он что-то пинал. Из-за высокой травы она не могла разглядеть, что это было, пока он не подошел. Затем, с последней силой пнув ногой, он отправил то, что осталось от головы, в груду трупов. Она была так изуродована, что Йим не смогла определить, есть ли на ней татуировка.
– Кто-нибудь еще хочет дезертировать? – спросил капитан, глядя на каждого по очереди, кроме генерала. – Клянусь Пожирателем, я хуже любого Сарфа! Привяжите поводок на эту суку и выдвигайтесь».
Йим маршировала на поводке капитана Така в центре квадрата людей. Генерал шел позади нее, а шесть оставшихся солдат образовали два фланга по три человека. Йим шла с чувством ужаса. Инстинкт подсказывал ей, что в этот день все закончится, но она не представляла, чем это закончится. День становился все жарче по мере того, как солнце поднималось все выше, и марш быстро превратился в изнурительную ходьбу. Шлем стал похож на маленькую потную клетку. От усталости слух притупился. Поэтому стук копыт она услышала лишь за мгновение до нападения. Раздалось три быстрых звука, а затем Йим увидела заднюю часть скачущей лошади. Хонус наклонился в седле, вытянув меч. Когда он выпрямился и понесся прочь, двое мужчин упали на землю в конвульсиях.
– Будь проклят этот подлый ублюдок, – сказал один из солдат. – Он использует отравленный меч мертвеца!
– Я предупреждал об этом, – сказал капитан Тхак.
– Заткнись! – сказал генерал Вар. – Прикажите людям перестроиться на флангах.
Затем он пробормотал Йим:
– Не злорадствуй, сука. Помни мое обещание.
Марш возобновился, как только солдат спрятал отравленные мечи двух своих мертвых товарищей. Солнце палило всех, пока даже мужчины не стали тащиться. Йим все чаще спотыкалась. Однажды с ее головы упал шлем. К ее облегчению, никто не заменил его, когда она пришла в себя. По мере продвижения солдат волнистость равнины становилась все более заметной. Невысокие холмы чередовались с низкими долинами, монотонное повторение которых еще больше изматывало Йим.
Йим и ее похитители только что спустились с одного холма и направлялись к следующему, когда на его вершине появился Хонус. Солдаты остановились и уставились на него. Йим тоже посмотрела на него. Ярость, застывшая на его лице, больше не казалась маской. В глазах Йим, как и в глазах солдат, читался трепет, но была и симпатия.
Хонус легкой походкой спустился с холма.
– Капитан Тхак, – окликнул он. – Финар хочет, чтобы вы знали, что шкура с водой, которую вы ему оставили, пуста. Мы немного поговорили. Я предложил вернуться за ним, но он отказался. Хороший солдат до конца.
Хонус скорбно покачал головой.
– У него было две последние просьбы. Чтобы я побыстрее покончил с ним и вернул ваш подарок.
При слове «подарок» рука Хонуса мелькнула с ослепительной быстротой. Йим услышал влажный стук, и капитан отпустил ее поводок. Мгновение он стоял, дрожа, прежде чем упасть на землю лицом вверх. Из его рта торчала рукоять кинжала.
Затем все люди, кроме генерала, бросились на Хонуса. Он встретил их нападение своим собственным, которое казалось плавным танцем. По сравнению с ним солдаты выглядели неповоротливыми. Они отмахивались от пустого воздуха, в то время как Хонус, выныривая из него, орудовал своим клинком со смертельной точностью. Ни одно из его движений не было напрасным, даже те, которые не убивали. За каждым ударом следовал другой, а кульминацией всегда становился убийственный выпад. Йим наблюдал за ним, никогда не видя, чтобы Хонус двигался так быстро и уверенно. Он был олицетворением смерти, прекрасной и ужасающей одновременно.
Четыре гвардейца превратились в трех, затем в двух, а потом в одного. Пока Хонус сражался с оставшимся солдатом, Йим почувствовала резкий и сильный удар в почку. Генерал Вар со всей силы ударил ее ножом, и хотя кольчуга, в которую была облачена Йим, остановила лезвие, она не притупила силу удара. Йим рухнула на колени, ее глаза зажмурились от боли. Возможно, генерал решил, что смертельно ранил ее, а возможно, отвлекся, потому что она еще долго оставалась в таком положении, прежде чем он схватил ее за волосы. Йим почувствовала, как рука откидывает ее волосы назад и вниз, так что обнаженная шея выгнулась дугой. Она открыла глаза и увидела, как кинжал движется к ее горлу.
Затем рука, державшая кинжал, остановилась, и рукоять выскользнула из ее руки. Голова генерала Вара упала на землю. Фонтан крови оросил Йим, когда освободились волосы. Перед ней на коленях стоял Хонус.
47
Йим смотрела на Хонуса сквозь кровь и слезы. Никогда еще он не выглядел так прекрасно и так ужасно. Она была ошеломлена и потеряла дар речи. Она не знала, что сказать, что передать и что вообще думать. Ее руки были связаны, поэтому она не могла обнять его. Все, что она могла делать, – это плакать.
Хонус выглядел таким же растерянным, словно оправившись от заклинания. Гнев ненадолго задержался на его лице. Затем оно смягчилось, а глаза стали нежными и печальными.
– О, Йим, – мягко сказал он. – Что с тобой случилось?
– Я подчинилась воле Карм, и теперь у меня ребенок.
Хонус посмотрел на ее пухлый живот, словно впервые заметив его.
– Ты развяжешь меня? – попросила Йим, чувствуя, что Хонусу нужна подсказка.
Не говоря ни слова, Хонус снял с Йим плащ, разрезал узы и стянул с нее кольчугу. Йим осталась стоять на коленях, так как удар генерала все еще причинял ей страшную боль. Хонус, казалось, был поражен ее видом. Он не знал, подумала она.
Хонус оторвал кусок ткани от солдатского плаща, смочил его водой и, опустившись на колени, смыл кровь генерала Вара с лица Йим. Затем он поцеловал ее с почти робкой нежностью.
– Ничто не имеет значения, кроме того, что ты в безопасности, – прошептал он. – Все холодные луны зимы я мечтал об этом моменте.
Прикосновение губ Хонуса вызвало воспоминания о радости, которая, как считала Йим, ушла навсегда. Когда он снова поцеловал ее, она страстно ответила. Изголодавшись по его любви, Йим передала свой голод, и поцелуи Хонуса стали менее нежными и более пылкими. Они обнялись, когда сдерживаемое желание расцвело и захлестнуло их. Какое-то время их мир состоял только друг из друга, и они не замечали окружающих их мертвецов.
Затем Йим разорвала объятия и неуверенно поднялась на ноги.