- Да неловко как-то: у нее и так жизнь, как у букашки короткая, - пожала плечами Ойша. – К тому же, интересно посмотреть, что с ней дальше будет: я слышала, есть у смертных такое состояние – «старость» называется. Говорят, они даже разум потерять могут. Зубы выпадают, рост меньше становится. Любопытно же: как это человек может расти обратно, из взрослого в маленького беззубого агукающего младенца.
- Да ну, - брезгливо скривилась Вельда. – Видала я, в каком состоянии нынче твоя невестка. Сомневаюсь, что из ЭТОГО может получиться обратно милый младенец. Если моя в петлю полезет, вынимать не стану. А из окошка так даже подтолкну, если вдруг застрянет. Вот второго ребенка родит, и молодец, хватит с нее. Дальше можно нормальную девицу найти, чтобы перед гостями не стыдно было. Эти попаданки об этикете как будто никогда не слышали: ходить не умеют, за столом себя ведут ужасно и разговаривать со светским обществом не умеют. Безрогая, бескрылая. Так что ты не беспокойся, Фариэль: скоро ощущение новизны схлынет, и сынок твой поймет, что развратность и эгоизм – не лучшие женские черты. Просто подожди пару десятков лет.
- Да пары месяцев хватит, - обнадежила Ойша. – Вы удивитесь, но вот эти их яркие мордашки – нарисованные. Да-да! У моей невестки с собой целый набор всяких хитрых штучек был: чтоб ресницы чернить, щеки румянить, брови рисовать, губы яркими да блестящими делать.
- У них еще ресницы отпадывают, - вставила Вельда.
- Ага, - подтвердила Ойша. - А потом все это у нее закончилось, и мы увидели ее настоящее лицо: бледное, с синяками и пятнами. Обман сплошной, в общем. Она еще пыталась нашей косметикой пользоваться, но разве жемчужной пудрой для полировки чешуи все это замаскируешь? Да и брови, намалеванные углем – то еще зрелище. А хорошие идеи, которые она первое время подавала нашему мажордому в отношении быта, у нее быстро иссякли. Видно, не ее это были мысли, чужие. И как только все это у нее закончилось, осталась как есть: пустышка. Но хоть за детей спасибо.
- Вот с детьми, кстати, не всем везет, - возразила Вельда. – Я тут слышала, морской король свою попаданочку того – казнил за бездетность через десять лет после свадьбы.
- Да ну? – удивилась Фариэль.
- Точно вам говорю, - подтвердила Вельда. – Это для нас ждать детей столетиями – норма. А попаданки эти если в течение года не забеременели, то уж и не жди от них детей совсем. Порченые. Или старые просто. Вот у морского короля старая оказалась. Когда он на ней женился, ей тридцать было. Не возраст – смех! Мои дети в тридцать лет еще башенки в детской строили, а у попаданок это считается средним возрастом. А уж в сорок они того… Бездетные совсем становятся. Лекарь говорит, это от их чрезмерной плодовитости: мол, все дети за пару десятков лет выдаются, и все, пустота в животе. Таких женушек только на плаху. Зачем она нужна такая? И некрасивая, и не умная, и бездетная.
- В монастырь еще можно, - предложила менее категоричный вариант Ойша.
- Точно, - кивнула Вельда. – Только в монастыре такие сгниют со скуки. Они ж до жути привередливые: потроха не едят, ночную вазу под кроватью ставить не позволяют. Осенью им в замке холодно, летом в платьях жарко. В монастыре-то с этим еще строже. Проще уж казнить и не издеваться.
- Развлечения наши им скучными кажутся, - продолжила Ойша, поджимая губы. – Ни певцами, ни сказителями, ни прогулками, ни вышиванием – ничем их не развлечь. Все по каким-то волшебным живым картинкам скучают да по таинственному Интернету. Ни один дворцовый певец про такого сказителя – Интернета – даже не слышал.
- Ой, и не говори, - отмахнулась Вельда. – Развлекать этих попаданок – бесполезное времяпрепровождение. Да и зачем? Знаете, что я думаю? Мне кажется, великий Мерилин специально что-то там наколдовал с мировой брешью, только нам не сказал. Помните, мы как-то пожаловались ему, как тяжко приходится королевским родам, когда всего один-два наследника, а то и вовсе ни одного? Похоже, могучий старик специально присылает нам этих девиц. Так что пусть рожают. А их глупости мы уж как-нибудь потерпим ради внуков-то. Что нам, трудно, что ли, подождать лет пятьдесят-шестьдесят?
- И правда, что это я? – сразу воспряла духом Фариэль. – Главное – внуки будут. А уж смертную невестку мы как-нибудь переживем.
- В конце концов, у вас всегда есть пыточная, - кивнула Ойша. – Будет сильно строптивиться, угости ее розгами, как следует. А не поможет, так руки-ноги для рождения детей не нужны. Глаза и уши, кстати, тоже.
- Сынок не позволит, - вздохнула Фариэль. – Видели, как он ее тискал? Из-за любви мужчины женам многое прощают.
- Согласна, - кивнула Ойша. – Только любовь проходит. А свекровь остается.