— Треск, треск — пауза — треск, треск-треск — пауза — треск — пауза…
Хал и Джин переглянулись. Хал хотел улыбнуться, но не смог. Затем оба посмотрели на склонившегося над столом человечка, который прислушивался к сверчкам снаружи и писал.
Мистер Морган отложил карандаш.
— Это натолкнет вас на кое-какую мысль.
Он протянул им листок. Они уставились на строчки.
МАРИ КЭДМАН, было написано на листе. ДЖОН ДЖОЗЕФ АЛЬСТЕР. СЭМЮЭЛЬ…
— Видите, — сказал мистер Морган. — Имена.
— Чьи? — Джин должна была спросить, хотя ей и не хотелось.
— Имена покойников, — ответил он.
Тем же вечером Джин забралась в постель рядом с Халом и прижалась к нему.
— Мне холодно, — пробормотала она.
— Тебе страшно.
— А тебе?
— Что ж, если я и боюсь чего-то, то не того, о чем ты подумала.
— Это как?
— Я не верю тому, что он сказал. Но сам он может быть опасен. Вот чего я боюсь.
— Откуда он взял эти имена?
— Может, это его друзья. Может, он видел их на могилах. А может, просто выдумал на ходу. — Хал тихо фыркнул. — Но сомневаюсь, что это сверчки ему напели, — завершил он.
Джин прижалась сильнее.
— Хорошо, что ты сказал ему, как мы устали, — произнесла она, — Я, наверное, больше не вынесла бы.
— Милая, этот симпатичный маленький человечек поведал нам всю подноготную о сверчках, а ты его бранишь.
— Хал, я не смогу спокойно слушать их стрекотание всю оставшуюся жизнь.
Они спали, обнявшись. А за окном, в недвижной темноте, сверчки терли крылышками до самого утра.
Мистер Морган стремительно прошел через обеденный зал и сел за их столик.
— Я весь день вас искал. Вы должны мне помочь.
Губы Хала сжались.
— Каким образом помочь? — Он отложил вилку.
— Они знают, что я разгадал их код. И они на меня ополчились.
— Кто, сверчки? — спросил Хал устало.
— Не знаю. Либо они, либо…
Джин онемевшими руками сжимала вилку с ножом. Она ощутила, как непонятно почему по ногам поднимается холод.
— Мистер Морган… — Хал старался сохранять терпение.
— Поймите меня, — взмолился мистер Морган. — Сверчки подчиняются покойникам. Покойники рассылают эти сообщения.
— Но зачем?
— Они составляют список своих. Они постоянно передают через сверчков имена, чтобы остальные их знали.
— Но зачем? — повторил Хал.
Руки мистера Моргана задрожали.
— Я не знаю, не знаю. Может, когда имен будет достаточно, когда покойников будет достаточно и они будут готовы, тогда они… — Горло его конвульсивно дернулось. — Тогда они вернутся назад, — договорил он.
— Но почему, — спустя миг спросил Хал, — вы считаете, что подвергаетесь какой-то опасности?
— Потому что, когда прошлой ночью я записывал имена, они произнесли и мое имя.
Тяжкое молчание нарушил Хал.
— Что мы можем сделать? — Он с трудом преодолевал неловкость.
— Оставайтесь рядом со мной, чтобы они не могли до меня добраться.
Джин испуганно взглянула на Хала.
— Я не буду вас беспокоить, — сказал мистер Морган, — Даже не буду сидеть рядом, я сяду в том конце зала. Только так, чтобы я мог вас видеть.
Он быстро поднялся и вынул записную книжку.
— Не приглядите за ней?
И не успели они произнести ни слова, как он уже отошел и прошагал через обеденный зал, огибая застеленные белыми скатертями столики. Он сел примерно в пятнадцати метрах, развернувшись к ним лицом. Они видели, как он протянул руку и включил на столике лампу.
— Что будем делать? — произнесла Джин.
— Посидим немного, — ответил Хал. — Будем потягивать вино. Когда бутылка кончится, отправимся спать.
— Разве мы не должны остаться?
— Милая, кто знает, что у него на уме? Не хочу рисковать.
Джин закрыла глаза и устало вздохнула.
— Какое странное завершение отпуска, — произнесла она.
Хал протянул руку и взял записную книжку. И, сделав это, он вдруг осознал, что за окном вовсю трещат сверчки. Он пролистал блокнот. На каждой странице было по три буквы с их кодовыми эквивалентами.
— Он смотрит на нас, — сказала Джин.
— Забудь о нем.
Она пододвинулась ближе и тоже заглянула в блокнот. Глаза забегали по рядам точек и тире.
— Тебе не кажется, что в этом что-то есть? — спросила Джин.
— Будем надеяться, что нет.
Хал пытался вслушаться в стрекотание сверчков и сопоставить услышанное с записями. Но ничего не получалось. Прошло несколько минут, и он захлопнул блокнот.
Когда винная бутылка опустела, Хал поднялся.
— Пора на боковую.