Джи пришлось провести крупную проверку персонала, в ходе которой были найдены два предателя. Но вот незадача – оба убили себя до того, как мои люди успели их поймать. Выяснить ничего не удалось.
Тогда наглец сменил тактику. Он от скрытого нападения, перешел к открытому. Сколько уже погорело моих складов, а с ними и моего товара. Была ли я в бешенстве? Его уже можно было измерять городами.
Теперь мои проблемы начали переплывать на территорию Бальдассаре. А я обещала ему, что решу эту проблему, не успеет он застигнуть ширинку после секса.
- Корнелия, хоть я тебя и люблю, забудь этот номер для плохих новостей и звони только, если нам надо прошвырнуться по магазинам.
- И я люблю тебя, дорогая. И прекрати хмуриться, а то ни один ботокс не разглядит твои морщины в старости, - протянула она с каким-то стоном.
Я тут же перестала хмурить брови, увидев себя в запотевшем зеркале.
- Ты одна там?
- Да-а-а, - выдохнула она. И застонала.
- Фу, извращенка. Как закончишь, перезвони мне.
Я отложила телефон и вернулась в душ. Горячая вода стекала по телу, смывая с меня напряжение. Но полностью расслабиться я не могла. Не тогда, когда кто-то покушался на мою власть.
Глубоко в душе я знала, что этот момент придет. Провозглашая Лонг-Вест своей территорией, я знала, что последствия нагонят меня. Нельзя забрать территорию у другой мафии и не ждать, что кто-то не захочет ее вернуть.
Только я не думала, что Адам Д’Амико жив.
Мои шпионы донесли до меня, что он скончался, так и не выйдя из комы, в которой пролежал год. Что ж, они ошиблись, за что и поплатились. Д’Амико уничтожил их.
Но он не на ту напал. Я отобрала власть у своего отца. Я забрала ее у отца Адама. И ни за что не отдам.
Он может рушить мои склады сколько душе угодно. Срывать сделки. Но чтобы разрушить мою империю, ему придется разрушить меня.
А этого никогда не случится.
Глава 2
Мия
Мои шпильки стучали по начищенному до блеска паркету. Платье струилось по телу, облегая то, что нужно, и подчеркивая то, что должно быть подчеркнуто. Не надо иметь глаз на затылке, чтобы я видела какими взглядами меня провожали. Мои губы с красной помадой дрогнули. Что скрывать – я любила купаться во внимании.
Эту вечеринку закатил Флемми Бальдассаре. Как всегда дорого и богато - роскошь на показ. Я схватила с подноса официанта бокал с шампанским, бутылка которого стоила как чья-то годовая зарплата. Самый верхний этаж Истбилдинг был заполнен высокопоставленными людьми. Мужчины в смокингах и их женщины в роскошных платьях, на которые они спустили маленькое состояние. На свое белое платье от Dior я потратила круглую сумму, но что толку, если эти женщины не знали, как преподнести себя в них. Ты носишь платье, а не оно тебя.
Благо моя подруга знала этот непреложный закон. На Корнелии сверкало короткое золотое платье, ловя на себе свет от ламп и голодные взгляды мужчин. Свои невероятного природного каштаново цвета волосы она уложила в голливудскую укладку. Тут я умывала руки и признавалась, что мой натуральный цвет волос – светло-русый – мерк по сравнению с ее благородно коричневым. Единственное время, когда меня устраивал мой цвет волос – это лето, когда прядки выгорали на солнце. Но сейчас стояла середина осени и о красоте моих волос уже не могло идти речи.
Корнелия оторвалась от компании девушек, с которыми разговаривала, когда заметила меня. Она двинулась мне на встречу. Короткое платье подчеркивало ее длинные ноги и делало еще стройнее ее модельное тело. Если бы она захотела, давно бы уже красовалась на обложке Vogue. Но модельный бизнес не интересовал ее.
- Дорогая, на тебе красная помада, - она наклонилась ко мне, чтобы оставить легкий поцелуй на щеке. – Сегодня предстоит какая-то битва?
- Надеюсь, что нет, но я всегда наготове.
- А где Джи?
- Ее сегодня не будет. У нее появилось неотложное дело, - которое я же ей и дала.
Джиджи Аккардо, моя вторая подруга, которая закрывала круг близких мне людей, работала на меня уже два года. Она стала мои личным помощником в тот момент, когда главой семьи Вишневски стала я. Когда-то Аккардо была одной из влиятельных семей, пока их бизнес не развалился из-за ошибки ее отца. Теперь их семью кормит Джи. Я предлагала обеспечить ей безбедное состояние до конца ее дней, но наотрез отказалась увольняться. За свою работу она держится, как утопающий за соломинку.
Мы отошли от шумной толпы к панорамным окнам. С такой высоты открывался вид на весь Лос Илос и реку Белл, которая делила город на две части. Риверсайд горел огнями, которые не гасли даже поздней ночью. Чем-то он мне напоминал Нью-Йорк, в котором я была в подростковом возрасте. Но по другую сторону реки все было иначе. Территория Франка Тьеррии отличалась от нашей, которую я делила с семьями Бальдассаре и Лански. И если с отцом Корнелии у меня был договор, а Лански держались на своих землях так, словно вросли в них, то Тьерри неоднократно пытался захватить Риверсайд. Ведь Норвсайд не был так прибылен и роскошен.