А я — убийца. Не прямо хрестоматийный, который хладнокровный. Но отнятие чужой жизни давно перестало быть для меня моральным барьером. Если понадобится, я это сделаю без колебаний и душевных терзаний. Причем, спокойно и без криков ярости. Просто потому, что так в текущих обстоятельствах, надо.
Они — нет. За кем-то из этой пятерки вполне могут быть трупы. Но, уверен, своих скелетов они создавали в состоянии аффекта, а не потому, что так решили.
— Ты пойдешь, когда я разрешу. — произнес Одинцов. — Ты, Глебов, должен понять, как тут все устроенно.
И этой фразой лидер альфачей провел черту. Не будет никаких разговоров. Все закончится так, как хочет он. Новенький станет очередной послушной единицей в личном войске Родиона. Или отправится в санчасть. В лучшем случае.
Так что я не стал дослушивать, какие правила общежития устроили эти молодые отморозки в отдельном расположении для сверхов. Рванул вперед и врезался в группу людей, сбивая их, как шар в боулинге — кегли.
До скорости настоящего Бегуна я не дотягивал даже близко. Но мышцы ног, получившие приказ на перестройку, все же могли дать достаточно резкий рывок, от которого обычному человеку увернуться было очень сложно. Практически невозможно, я бы сказал.
Так и вышло. Кабан с Абрамом отлетели к стенам, Огонька я лишь слегка толкнул в сторону, не желая калечить человека, который мог бы стать мне союзником в будущем, А вот Рыжему — не люблю допелей! — отвесил смачного леща, от которого бедолага свалился и, кажется, вырубился.
Только Бегун остался на ногах. Он неуловимо, размазываясь в воздухе, сместился в сторону, и сразу же попытался контратаковать. Я не стал уворачиваться, кинув все силы в наращивание кожных покровов, как мне показал профессор Вавилов. В результате Родион нанес мне сразу же четыре удара по корпусу. Когда же появился, одна рука у него свисала — кулак был сломан.
— Ты бы поосторожнее, парень. — посоветовал я ему с усмешкой. — Понимаю, у тебя регенерация неплохая, но все же поберегся бы.
— Да я тебя! — выкрикнул он, и снова размазался в воздухе.
Ожидая примерно такой реакции, я присел на одно колено, вжал голову в плечи, и позволил Бегуну провести еще одну серию ударов. А когда он вывалился из своей «невидимости», тряся вторым разбитым кулаком, поднялся.
— На каждую быструю задницу… — сообщил я ему народную мудрость. — Прекращал бы ты это, Родион. Я ведь так целый вечер могу.
У меня не было цели всех побить и утвердить свою власть над этой располагой. Мне просто нужны были приемлемые условия для жизни в ближайшие полгода. И все вполне могло бы получиться, если бы несчастный придурок Одинцов, не решил пойти до конца.
Проблема таких вот лидеров — нужно постоянно доказывать свою силу. Каждое поражение — разрушение репутации. Особенно, если последняя построена на банальном притеснении более слабых.
А «взлетка», между тем, заполнилась зрителями. Все, не участвующие в драке сверхи, высыпали на середину расположения, и внимательно наблюдали, чем закончится столкновение новичка и группы, которая держала тут флаг.
Сломанные кости в руках Бегуна срослись очень быстро. Наверняка, регенерация у него была не меньше шестерки-семерки. Но нападать так же глупо, как делал раньше, он не стал. Вместо этого принялся кружить, давая своим подручным подняться с пола, и вступить в схватку.
Абрамов кинулся на меня снизу, на лету превращаясь во что-то из семейство кошачьих — то ли пуму, то ли пантеру. Я сумел поймать его в прыжке, позволив челюстям впиться в предплечье, а другой рукой треснул между глаз.
Метод борьбы с дикими собаками оправдал себя и здесь. Получив по кумполу, оборотень поплыл — еще бы, черепушка-то как раз между молотом и наковальней оказалась. Я стряхнул его с окровавленной руки — прокусил, паскудник, все же толстенную кожу! Тут же обернулся к его однояйцевому близнецу — Кабанову.
Тот к этому времени подрос, покрылся мышцами, а кожа, почему-то, приобрела мертвенно-бледный оттенок. Налетев на меня слева, он обрушил целую серию ударов. Беспорядочных, но сильных и быстрых.
От большей части я увернулся, но тут подключился и Одинцов. Видя, что подручный сковал меня ближним боем, он тоже напал. Со спины, естественно. Ожидая чего-то такого, я уже держал корпус покрытым кожной броней, но удары Бегуна все же достигли цели. Один, самый болезненный, пришелся как раз в печень — я даже вскрикнул от боли.