В 1934 году его состояние уже достигло 10 млн. долл. Именно тогда он пришел к выводу, что в мировой экономике скоро наступит эпоха нефти. А для перевозки нефти нужны были нефтеналивные танкеры, то есть корабли совсем иного типа, чем для перевозки угля.
Поскольку еще продолжался мировой экономический кризис, крупные судостроительные верфи Норвегии и Швеции готовы были строить корабли, даже если заказчик вносил аванс всего в 10% стоимости строящегося корабля. Тоннаж нефтеналивных судов в тот период едва ли достигал 10 тыс.т. Танкер с большим водоизмещением считался уже гигантом. И вдруг Онассис заказывает в Швеции танкер водоизмещением в 15 тыс. г, который получает в дальнейшем название «Аристон». После этого последовали еще два заказа на строительство танкеров «Аристофан» и «Буэнос-Айрес». Один «Аристон» обошелся в 700 тыс. долл., но заплатить за него Онассису пока что пришлось только 70 тыс. Как только корабль был готов, Онассис, используя «флаг наибольшего благоприятствования», смог дешевле других конкурентов перевозить нефть и сразу же получил первый крупный заказ на доставку нефти. «Одинокий волк» в джунглях международного нефтяного бизнеса Поль Гетти поручил ему перевезти из Калифорнии несколько партий нефти в японские порты знаменитого торгового дома «Мицуи». Танкер «Аристон» один за год заработал 600 тыс. долл., хотя все еще не был оплачен до конца. Такую же прибыль принесли в первые два года эксплуатации «Аристофан» и «Буэнос-Айрес».
Над Европой уже начали сгущаться политические грозовые тучи, но корабли Онассиса продолжали перевозить все больше нефти. Впрочем, не только нефть, но и сырье и запасные части как для вооружавшейся нацистской Германии, так и для боровшейся с фашистами Испании. Возили грузы для всех, кто платил. К этому предвоенному времени и относится классическое заявление Онассиса: «Как грек я принадлежу Западу. Как судовладелец — капитализму. Но больше всего я люблю ту страну, где мне меньше всего устраивают препон и ограничений и где требуют наименьший налог».
Когда началась вторая мировая война, три больших нефтеналивных судна Онассиса застряли в Швеции. На основании существовавшего между Германией и Швецией соглашения о нейтралитете все иностранные корабли, находившиеся в это время на якоре в шведских портах, не имели права покидать их до конца войны. (Таким образом шведы давали гарантии Гитлеру, что эти корабли не будут использоваться для перевозки грузов союзников.)
Но пока три крупных танкера Онассиса бездействовали в Швеции, дюжина других грузовых пароходов из флота Онассиса все военные годы зарабатывала колоссальные прибыли. Американский эксперт по судоходству Эрнест Лейзер так писал в своей книге о бизнесе военно-транспортных перевозок: «Большинство кораблей находилось в удивительно плохом состоянии. Правда, пока они окончательно не пришли в негодность, они верно служили союзникам, поддерживая их военные усилия, а еще больше пользы приносили их владельцам: в зоне военных действий тарифы на перевозку грузов были потрясающе высокими».
Словом, и в годы войны увеличивалось богатство Онассиса, а сам он, любя «сладкую жизнь», переселился в еще более дорогостоящие, полные блеска апартаменты в Нью-Йорке, на крыше самого дорогого небоскреба, башне «Риц».
В эти же годы он приобрел себе поместье вблизи Нью-Йорка на Лонг-Айленде, в заливе Устриц, который облюбовали для себя богачи и аристократы. Обыкновенно он здесь проводил свои «уикенды» в обществе директора кинофабрики, миллионера греческого происхождения Скоуроса и еще двух других богатых судовладельцев-греков Ливаноса и Ниархоса.
Одной из особенностей военных лет было, что каким-то чудом торпеды гитлеровского военно-морского флота не поражали корабли Онассиса. По статистике, в годы войны на союзников работало 450 кораблей, принадлежавших греческим судовладельцам. 360 из них были потоплены немецкими подводными лодками. И среди потопленных только один принадлежал Онассису. (Разумеется, и за него Онассис получил высокую страховую премию.) Этой странной случайностью занялась американская контрразведка. ФБР исходило из того, что Онассис — аргентинский гражданин, а Аргентина, хотя и была нейтральной, но в годы диктатуры Перона симпатизировала нацистам. (После войны десятки немецких военных преступников нашли себе прибежище в Аргентине.)