После завтрака иду к себе. Ложусь на постель. Думаю.
Если я намерен не терять физической формы, пока буду набирать «психическую», так мне нужно усиленно заниматься и физически. Чтоб не стать, вот именно, хилым задохликом от фактического вынужденного безделья. А тренажёрный зал тут есть, конечно, в соседней коробке. Но там почти всегда кто-то есть. Что делать?
Залезаю снова в мозги к бодрствующей вахте. Ага. Есть «окно». В полвторого ночи. Никто не желает качаться в такое время. Чудненько. А мне так — в самый раз.
Ну, раз до этого момента ещё больше полусуток, пошарю-ка я по окрестностям, во-первых — в целях как раз тренировки. А во-вторых — может, чего интересного найду.
Мозг даже особо сильно напрягать не пришлось — нашёл «интересного».
Если только «интересной» можно считать нацистскую военную базу в двухста пятидесяти километрах отсюда! Вот откуда был немецкий, пока подлетали!
Но деваться некуда: нужно смотреть подробно и пристально: может, они вынашивают коварные планы по уничтожению моих соседей?!
Залезаю в мозг начальства: всем руководит штандартенфюрер Шлиссельхоффер. Вот уж — странная у него фамилия. А имя — банально. Ханс. И поскольку он вполне сносно владеет и английским, начинаю я осторожно, чтоб не побеспокоить его, считывать всё, что он помнит и знает.
А немного он знает. Он — нацист в третьем поколении. Рождённый уже здесь, в Новой Швабии. Правда, сейчас его родители, Эмма и Людвиг Шлиссельхофферы, мертвы — а здесь все рано умирают. Из-за банальных воспаления лёгких, несчастных случаев, и цинги. И хотя у немцев подо льдами есть и оранжерея с лампами, и дизель-генераторы, и неограниченный запас золота, на которое они покупают горючее, переправляя его сюда на подводных лодках — танкерах, обстановочку в их колонии только наивный и упёртый фанатик назвал бы «здоровой». И «моральный дух» — оптимистичным.
Вот и сейчас: вижу, что только недавно мой Ханс подавил безжалостной рукой очередной мятеж среди технического персонала, который живёт в отдельных бараках, и сейчас у него кадровая проблема. Некому обслуживать всё то обширное, сложное, и сейчас постоянно ломающееся хозяйство, что позволяет им тут выживать уже почти восемьдесят лет. Грамотных и компетентных перестреляли, а молодые — плохо знают технику. Ещё не полностью обучены и натренированы!
Но самая большая проблема у Ханса с женщинами.
Потому что в первом «приплоде» было шестьдесят процентов мальчиков, а во втором — уже семьдесят. И если так пойдёт дальше — они тут рискуют вымереть. Но я вижу, что Ханс, и его отец, занимавший до него должность Большого Босса, не теряли времени, и особо моральными рассусоливаниями не отягощены (Прямо как теперь я!).
Воруют они женщин с ближайшего континента!
А ближайший континент — Америка. Вот оттуда они местных аборигенок и воруют, и танкеры свои там же заправляют. Договорённость у них с Правительством Аргентины. Ну, прельстить продажных политиков золотом (!) нетрудно. Так что всё в порядке.
Ладно. Меня, если честно, все тонкости и сложности функционирования материальной и моральной базы двухтысячного населения «Новой Швабии» не особо-то и интересуют.
Зато меня очень интересует та странная «находка», которую они сделали.
Да-да, будете смеяться: они раскопали на глубине полутора километров подо льдами часть гигантского космического корабля!
В каких только фильмах это не было обыграно: тут тебе и «Нечто», и «Супермен», и ещё целая куча… Нет, всё правильно, конечно: девственный материк, не испорченный Цивилизацией, тут затеряться и замёрзнуть — раз плюнуть… Вот и получается: нет дыма без огня! И пришелец-таки имеется.
Спящий.
И его образ в мозгу моего Ханса запечатлён намертво. Хотя видел он его — пацаном. Его к кораблю приводил отец. Вернее, он приводил его как раз перед тем, как немцы постановили: во избежание инцидентов с воскрешением потенциально опасного существа, всё запечатать и завалить льдом, как было! И уж не сомневайтесь: всё сделали с немецкой педантичностью и добросовестностью!
Одного не учли.
Проникновение, даже на короткое время, тёплого воздуха, воскресило дремавшего в стазисе монстра.
А как ещё назвать существо, размером с хорошего кита, того, что на двести пятьдесят тонн, но имеющего внешний вид спрута, и сейчас ещё (К счастью!) хоть и не полностью проснувшегося, и разморозившегося, но уже мечтающего…