А нейтрино, и прочие лямбды и каппа-лучи (Срочно выуживаю эти мудрёные названия из её мозга!) реально — пробуждают то наше звериное, первобытное, что мы прячем в глубине своих душ и мозгов…
Не изжили мы ещё до конца злобную обезьяну из своего разума! И она иногда вырывается на волю! А если под руку подвернётся оружие… — тяжко вздыхаю. Чувствую себя свиньёй. Впрочем, я себя уже вполне традиционно ей чувствую. Начал даже потихоньку привыкать.
— Ну а что же — я? Почему никого не хотела убить?!
— Сердце моё. Ты же спала! Думаю, это тебя и спасло. Во сне воздействие на наши мыслительные центры минимально.
— А почему я тогда не проснулась от криков?
— А вот на это у меня ответов нет. Разве что — пенолоновая прокладка на стенах и двери твоей каюты.
— А, ну да… Чтоб не было слышно…
— Да. Того, что происходит внутри.
Она мило сереет и становится ещё, если можно так выразиться, темнее. Это друды так краснеют. Прикольно. Но тут мне становится не до «приколов».
Потому что кто-то словно кувалдой бьёт мне по голове!
И в черепе словно взрывается ослепительный фейерверк разноцветных искр!
Боль — наваливается поистине адская! Да что же это за!..
На моём лице, наверное, всё это отображается, да и стон срывается с уст, потому что вскинувшаяся Ундред вдруг суровеет:
— Что с тобой?!
— На меня… напали! — сдерживаюсь из последних сил, чтоб не орать!
— Что?! Кто?!
— Не знаю. — пытаюсь продышаться, — Но боль — жуткая! Мозги, кажется, сейчас взорвутся! Погоди! Я же могу… Поставить блок!
До меня действительно вдруг доходит — вернее, это оно доходит до моего напарника! — что мы можем поставить энергетический блок! Ведь даже мысль — всего лишь излучение! И более сильным мысленным излучением мы можем… Ну вот. Порядок.
Нужно было просто сообразить это.
Но уж больно неожиданной была атака!
Смотрю на Ундред. И — в её разум. Она и правда — боится и нервничает!
Нет, ну правильно: а вдруг меня — убьют? Тогда она останется абсолютно одна, на растерзание пятидесяти голодным до женщин мужикам… Впрочем, пугает её как раз не это. А моя жизнь. Спешу поэтому её успокоить:
— Порядок, дорогая. Я отключился.
— Но — кто это сделал?!
— Ещё не знаю. Но, похоже, я зря брякнул, что не верю в Высший Разум. И вот нате вам: он напал и на меня! О! Кстати! — делаю вид, что только сейчас до меня дошло, — Ты-то — как?! Боли не ощущаешь?
Она хмурит свой серенький лобик. Думает. Смотрит — словно внутрь себя. Прислушивается к ощущениям:
— Н-нет… Ничего. Всё как обычно!
— Тогда знаешь — что? Я всё-таки пока прикрою на всякий случай и тебя. И попробую разобраться, что происходит. И кто это… Напал на меня.
— А ты — сможешь?!
— Надеюсь. — через якобы силу улыбаюсь ей.
— Думаешь… Это — тот же гад, что заставил наших — поубивать друг друга? И заставил гхаш — напасть на наш линкор?
— Такую вероятность, как говаривал доктор Пурессокн, исключать нельзя. Но…
Слезь-ка. — сдвигаю её тельце, забравшееся, вероятно, инстинктивно, мне на грудь.
Пытаюсь встать. Голову ведёт. Приходится подняться вначале на колени.
Э-э, чего я парюсь! Мне же удобней всё делать — как раз лёжа! Тем более, я уже обнаружил направление, откуда на меня остронаправленным лучом ведётся атака.
Вот и ложусь снова на наш матрац. Говорю:
— Любимая. Я буду очень благодарен, если ты в ближайшие полчаса помолчишь. Просто лежи рядом — твоё присутствие придаёт мне сил!
Это — правда.
Осознание того, что на мне теперь и её маленькая жизнь, как и жизни восьми миллиардов моих сопланетников, как-то… Бодрит. Нет, не так: пугает! И действительно заставляет сконцентрироваться: если не я — то кто?!
Ундред кивает. Ротик сжат в тонкую полоску: волнуется. Но — молчит! Молодец. А вот наши стали бы наезжать и выспрашивать: кто, да как, да что ты теперь будешь делать?
Нет, не зря я в неё!..
Закрываю глаза.
Вот он: луч с концентрированной энергией. Остронаправленный: вот оттуда! Несёт приказ лежать неподвижно и не сопротивляться воздействию. А в отдалённой перспективе — оказаться полностью парализованным.
И понимаю я, что этот кто-то, посылающий этот луч, вовсе не хочет меня вот так, сходу, убить! Не-ет, тут штука похитрее.