— Телеграмма от герцога Альчестера, мисс Кассандра. Он сообщает, что приезжает поездом, который прибывает в Йорк в три двадцать пять. Я послал экипаж, чтобы его привезли сюда.
Кассандра моментально приняла решение.
— Послушай меня, Хадсон, — сказала она. — Когда приедет его светлость, сообщи ему, что, к сожалению, сэра Джеймса нет дома, а у меня сильная простуда, поэтому я приму его в своей гостиной. Понятно?
— Да, мисс Кассандра.
— Проводи его туда и не беспокой нас, пока я не позвоню.
— Хорошо, мисс.
Дворецкий слегка удивился указаниям, но Кассандра знала, что Хадсон сделает все, что она просит. Потом девушка побежала наверх, в свою комнату. Ей надо было еще многое сделать, чтобы подготовиться к встрече с герцогом.
Поезд, по-видимому, опоздал, потому что только после пяти Кассандра услышала в коридоре шаги. Несмотря на то что на улице еще было светло, девушка задвинула шторы. В камине весело трещали поленья. За креслом она поставила ширму, вроде бы для того, чтобы защититься от сквозняков. Все светильники были потушены, кроме одной газовой лампы на круглом столе в середине комнаты, там же лежали два альбома, в которые она в течение многих лет наклеивала вырезки об Альчестере.
Поскольку Кассандра решила хранить свой секрет до последнего момента, она взяла в руку веер, якобы для того, чтобы прикрывать лицо от жара из камина. Девушка понимала, что герцогу, вошедшему из светлого коридора, будет трудно сразу узнать ее в полутемной комнате. Потом еще была надежда, что из-за того, что он должен сказать, герцог будет чувствовать себя неловко и поэтому не станет вглядываться ей в лицо.
«Для него будет большой сюрприз, когда он узнает, кто я», — убеждала она себя.
Но слова звучали более уверенно, чем чувства, продолжавшие утверждать, что все не так просто. Как она боялась, что герцог рассердится! Ее раздумья прервал звук открывающейся двери.
— Его светлость герцог Альчестер! — объявил Хадсон.
Герцог что-то положил на стол, потом подошел ближе к камину.
— Я слышал, вы простудились, — сказал он учтиво. — Мне жаль, что вам приходится принимать меня, вместо того чтобы лежать в постели.
— Я не так… плохо себя чувствую, — решилась ответить Кассандра.
Она хотела изобразить хрипоту, но для этого на самом деле не стоило прикладывать усилий, потому что девушка так нервничала, что голос звучал странно даже для нее самой. Герцог не смотрел на нее. Несколько мгновений он стоял около камина, протягивая к огню руки. Потом, как показалось Кассандре, довольно сухо сказал:
— Я намеревался побеседовать с вашим отцом, но так как его нет дома, возможно, мы сможем откровенно поговорить друг с другом?
— Д-да… — пробормотала Кассандра.
— Тогда, думаю, вам известно, для чего я здесь, — сказал герцог, — и то, о чем договорились наши отцы? Они планировали, что мы должны пожениться.
Он замолчал, но Кассандра не знала, что ответить, поэтому он продолжил:
— Итак, мисс Шербурн, попросту говоря, вы окажете мне большую честь, если согласитесь стать моей женой.
Кассандра окаменела. Она не могла поверить, что его слова — не плод ее воображения. Он не мог этого сказать! Никак не мог!
Она не могла двигаться или говорить, только смотрела на герцога, а по щекам текли слезы, и рука, державшая веер, дрожала.
Герцог повернулся к ней.
— Подойдите сюда, — сказал он. — Я хочу вам кое-что показать.
Он протянул руку, помог ей встать и повел к столу.
Кассандра пошла, потому что он вынуждал ее и потому что у нее не было сил сопротивляться.
Они приблизились к столу, и Кассандра увидела около двух ее альбомов журнал.
— Я хочу, чтобы вы на это посмотрели, — сказал герцог. — Может быть, у вас найдется объяснение?
Чувствуя, что не может дышать, Кассандра пыталась понять, что происходит. На столе лежал журнал, на открытой странице которого она увидела свой портрет! Хотя он был сделан с фотографии, которая не нравилась отцу, узнать ее можно было безошибочно. Внизу была подпись:
«Прекрасная наездница и первая красавица Йоркшира — мисс Кассандра Шербурн».
Она ошеломленно смотрела на снимок, а герцог заметил:
— Трудно было вас не узнать, не правда ли?
Голос был жестким, и Кассандра пробормотала:
— Я не могла… вчера сказать…
— Почему? — сухо спросил герцог. — Хотя зачем задавать такой глупый вопрос? Вы хотели меня лишить последних крох самоуважения и поставить перед собой на колени.
— Нет! Нет! — прошептала Кассандра. — Все было… не так.
— Нет, именно так, — настаивал герцог. — Не надо меня больше унижать. Вам мало моего титула, еще и сердце понадобилось. Это был очень умный шаг!