Бадрангуй, всегда предпочитавший мир ссоре, согласился:
— Одна ворона взялась учить другую!
И все-таки настроение его было вконец испорчено. Он немного походил по комнате, а потом решительно направился к двери.
Был полдень. После ночных событий прошло всего несколько часов, а Бадрангую казалось — прошла вечность. Недавний разговор с Даланбаяром не выходил у него из головы. Как же Даланбаяр посмел сказать ему такое? А он-то считал его другом! И все-таки Бадрангуй был рад, что между ними не осталось никаких недомолвок, и, испытывая облегчение, он беззаботно смешался с уличной толпой.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Близился конец месяца. Члены проходческой бригады были серьезно обеспокоены: они не закончили проходку одного забоя, а еще предстоял второй.
— Заканчивайте эксплуатацию забоя номер четыре, — вручая наряд, сказал начальник участка. — Если уложитесь во времени, приступите к новому.
Пренебрегая важным практическим советом, рабочие, не покончив с первым заданием, приступили к работе в новом забое. Члены бригады, в обязанности которых входило закрывать старые выработки, обнаружили невыработанный пласт. Однако было уже поздно — из закрытой выработки стал поступать метан. За нарушение техники безопасности бригадир был отстранен от своих обязанностей и подвергся штрафу. Для остальных шахтеров, включая Доржа, дело ограничилось выговором. Иной раз аварии происходят по объективным причинам: от геологических смещений, взрыва концентрированных газов, просочившихся в лаву, от самовозгорания угольных пластов. Шахтер же обязан, избегая малейшей небрежности в работе, позаботиться о том, чтобы по его вине аварии не случались. Только теперь, беспомощно лежа в забое и хватая ртом горячий душный воздух, Дорж понял эту простую истину. «Поздно, — подумал он, — поздно напяливать плащ после дождя».
С Дариймой Дорж познакомился в Красном уголке. Он скромно сидел в углу, прислушиваясь к разговорам шахтеров. Было начало смены, и мастер, отмечающий выход на работу, оторвался от табеля и с раздражением сказал:
— Пожалуйста, тише. Шумите, словно десять лет не виделись.
В комнате стало тихо.
— Что касается меня, — сказал Дагва, — я действительно встретил человека, с которым не виделся сто лет.
Дорж приподнялся с места, чтобы узнать, о ком идет речь, и неожиданно для себя увидел молодую женщину. Она сидела рядом с Дагвой, его рука покоилась у нее на плече. Внезапно она оглянулась, и их взгляды встретились. Женщина нагнулась к Дагве и что-то шепнула ему на ухо.
— Это новая мотористка? — спросил Дорж своего соседа.
— Да. Свалилась как снег на голову, — недовольно проворчал тот.
Когда они стали спускаться в забой, Дорж хорошенько разглядел женщину. Высокая и смуглая, она выглядела моложе, чем ему показалось с первого взгляда. Чувственные губы, маленькие карие глаза, тщательно причесанные волосы. Больше всего Доржа поразили ее глаза — голубоватый белок и темный зрачок с еще более темными, совсем черными точками. «Словно веснушки, — подумал про себя Дорж, с трудом отводя взгляд от незнакомки. — Никогда не видел веснушек на зрачках».
Прошло несколько дней. Дарийма с работой освоилась и постепенно привыкала к мужскому обществу. За пошлости, отпускаемые иной раз в ее адрес, она могла так отчитать обидчика, что у него весь день лицо пылало от стыда. Одевалась она по-мужски: сапоги, брюки, старая засаленная стеганка, подпоясанная широким кожаным ремнем. Из-под темной шапочки кокетливо спускался на лоб завиток волос. Вскоре ее шутливо прозвали «девушка с кожаным поясом».
Дорж, испытывавший к ней какое-то необъяснимое влечение, понимал, что и грубоватые манеры, и острый язык были всего-навсего ее защитными средствами. Однажды им случилось вместе возвращаться на машине в поселок, и Дорж уловил грустное выражение на лице у этой разбитной и веселой мотористки. Горькая складка залегла у нее на лбу между бровей, а на ресницах дрожали слезы.
Девушка ощутила на себе его взгляд, слабо улыбнулась и отвернулась к окну. «Жизнь у нее, вероятно, нелегкая», — подумал Дорж. В тот день от нее к нему протянулась ниточка, каким-то образом связавшая их. В обществе Доржа Дарийма чувствовала себя легко и непринужденно. На его шутки она отвечала радостным смехом, и глаза ее с темными пятнышками становились озорными и лукавыми. В такие минуты она не имела ничего общего с той озабоченной и печальной Дариймой, которую Дорж видел накануне в машине. Однажды он поинтересовался, как она проводит свободное время.