— Вон оно что! — Дорж украдкой рассматривал девушку — давно он не видел ее так близко.
— Что же мы стоим, только людям мешаем? Ты зачем отправился в магазин, Дорж?
— Я-то? За хлебом.
Он вошел в магазин и встал в очередь к прилавку. Уянга ждала его на улице. Очередь подвигалась быстро, словно подстегиваемая желанием Доржа поскорее освободиться.
Они долго шли рядом и молчали.
— Что у тебя нового, Дорж? — первой заговорила Уянга. Ее голос он узнал бы среди тысячи других, и внезапно сердце его смягчилось.
— Какие у меня особые новости, Уянга? Работаю. Вот сейчас после смены иду домой. Лучше бы ты о себе рассказала. Наверное, тебе есть что!
Девушка покраснела.
— Нет, нет, Дорж! Мне от тебя скрывать нечего. А вот ты скрываешь — до меня стороной дошли слухи, что ты подружился с новой мотористкой, да так, что даже на работе умудряешься с ней не разлучаться.
— Кто тебе сказал? — изумился Дорж.
— Вся Налайха знает.
— Разве нельзя быть в товарищеских отношениях с девушкой? — удивился он, и вдруг его осенила догадка: конечно, это Батмунх рассказал Уянге, что видел Доржа с Дариймой! «А вы болтливы, как старуха», — с неприязнью подумал он о Батмунхе.
Они снова пошли молча. Миновали дом Доржа. Он покосился на свою спутницу — она шагала прямо, видно, не собиралась сворачивать к своему крыльцу. Он облегченно вздохнул. Вот наконец и окраина поселка. Позади остались высокие дома и уличный шум — перед ними лежала открытая степь, шелестящая подсохшей осенней травой.
Небо над степью стояло синее-синее, и плыли по нему облака, похожие на белый кварц. Тишина. В такие минуты душа человека жаждет слиться с природой, она сообщает ему неповторимое ощущение спокойствия и удовлетворения.
Дорж вытащил пачку сигарет, закурил. Уянга облюбовала маленький бугорок и уселась, вытянув ноги. Немного погодя Дорж присоединился к ней. На душе у него было удивительно спокойно. Неожиданно ему вспомнилось детство. Светлое, безоблачное детство! Тогда сидящая с ним рядом девушка была маленькой девочкой с двумя смешными косичками. Последние месяцы Дорж старательно приучал себя к мысли о том, что между ним и Уянгой все кончено. Но стоило им увидеться, как он почувствовал всю тщетность таких попыток — Уянга по-прежнему владела всеми его помыслами.
— Как давно мы не виделись, Уянга! — тихо произнес он, задумчиво глядя на девушку.
— Давно! — словно эхо, откликнулась она. — Но не по моей вине, ты просто не хотел меня видеть, иначе нашел бы хоть под землей.
Дорж подивился грустному голосу Уянги.
— Ты ведь знаешь мой упрямый характер.
— Как у мальчишки!
— Мне свой характер менять надо, вот что, Уянга. Я постараюсь.
Девушка улыбнулась:
— Я хотела с тобой кое о чем поговорить, порывалась даже зайти к тебе домой, да все никак не решалась. А сколько я передумала всего за эти несколько месяцев — передать трудно! Теперь я знаю — первая любовь навсегда остается в сердце человека. Во всяком случае, о себе я могу сказать это твердо. Мне хочется быть с тобой искренней до конца. — Голос девушки, мелодичный и мягкий, вдруг задрожал. Легкая краска залила смуглые щеки.
— Ну что же ты замолчала, Уянга? Говори! Ведь откровенный разговор рано или поздно должен был состояться, — тихо произнес Дорж, не сводя с нее глаз и осторожно беря ее руку в свои. Уянга руки не отняла, только еще ярче запылал румянец на ее щеках. Потупившись, она продолжала:
— Зимой я получила письмо от одного человека. Он писал, что любит меня без памяти. Я ответила ему холодно, — просила меня забыть. Он, видимо, принял мой ответ за кокетство, а когда я приехала на каникулы в Налайху, начал ходить за мной по пятам. Мне бы прогнать его от себя… — Девушка осеклась, заметив, как сурово Дорж сдвинул брови. — Может, не надо продолжать?
— Как хочешь, Уянга! — с горечью ответил он.
Но она, очевидно, испытывала потребность высказаться и, уже не глядя на Доржа, заговорила снова, торопливо, глотая слова, словно опасаясь, что не успеет сказать всего, прежде чем они расстанутся.
— Он говорил, что приметил меня давно, когда мы еще в школе учились, и если я от него откажусь, не будет ему счастья в жизни. Мне было странно и смешно слушать его. И знаешь, почему? Мы с тобой, Дорж, дружили давно и даже, случалось, вместе мечтали о будущем. Но ни разу — вспомни! — ты мне не сказал, что любишь! Но я это чувствовала всем сердцем, и поэтому слова о любви, сказанные не тобой, казались мне несерьезными. Ты догадался, о ком я говорю?