— Бе..! — слово застыло на губах женщины. Предназначенная ей стрела нашла свою цель. Женщина на мгновение застыла, и осела на палубу пустым ворохом одежды.
А мы с принцессой очутились на берегу.
Мимо бегали какие-то люди, кто-то кричал. И только один мужчина стоял, глядя на корабль и скрестив руки на груди. Вот от повернулся, его взгляд упал на принцессу.
— Вы!?
Мне этот человек был незнаком, а принцесса, вероятно, его неплохо знала.
— Как вы сюда попали, Принцесса? Я сам видел, как вы садились на корабль?
Этот вопрос был задан таким тоном и с таким удивлением, что я испугалась. Мне показалось, что сейчас этот человек просто убьет, растопчет эту маленькую девочку! Гад! У неё на глазах только что погибли отец с матерью, а он…
— Евласт! — раздался грозный окрик. К нам спешила какая-то седая дама. «Фрейлина вдовствующей королевы» — словно кто-то подсказал мне.
— О, Всемогущий Велис! Ваше Высочество, Вы живы! Но, как вы очутились на берегу, дитя моё? — это был тон, полный сострадания и сочувствия.
— Я забыла куклу, и папа разрешил за ней сплавать.
И где только эта малышка нашла в себе силы, чтобы хоть что-то говорить. У нее на глазах только что погибли родители. Погибли страшной смертью…
— О, Ваше Высочество, как же Вам повезло. Королева… — фрейлина вдруг замолчала, опустив глаза. — На все воля Небес.
А народу на берегу становилось все больше и больше. И все они стремились выразить сочувствие принцессе. Но никто не спешил организовать спасательные работы, не раздавалось ни одной команды. Только пара лодок, еще раньше спущенных на воду, подплывали к горящему кораблю. А тот, наконец-то подхваченный течением реки, несся вперед, к морю, охваченный языками пламени.
И мне отчаянно захотелось заткнуть им рты. Всем сразу.
— Смотрите! — раздался вдруг чей-то крик.
Все головы разом повернулись в сторону корабля. А тот, объятый пламенем, резко затормозил, словно наскочил на препятствие, вверх взметнулся столб искр и дыма. Прошло несколько мгновений, и корабля не стало. Только догорающие обломки плавали на месте его гибели.
И только тогда, словно вспомнив о своих обязанностях, Евласт приступил к организации спасательных действий.
— Лодки на воду, — закричал он кому-то, размахивая руками.
Вот только спасать было уже некого. А ведь он мог спасти корабль. Мог бы, если бы отправил лодки, едва только тот вспыхнул. Однозначно мог.
Это была моя последняя осознанная мысль, и я в тот же миг, словно провалилась в плотную темноту без сновидений.
А вечером Эдрин учил меня ловить лесных крыс. Хотя, называть их крысами было бы не совсем верно. Не называем же мы крысами зайцев, кроликов и белок.
По внешнему виду, это было что-то среднее между бобром и кроликом.
Животное было очень шустрым и пугливым, но крайне любопытным. Водилось оно по берегам небольших речушек с тихими, поросшими водяной травой, заводями, и питалось корешками этих самых трав.
Собрав несколько корешков, крысы усаживались на берегу и поедали их, мгновенно исчезая при любом резком звуке или движении. Но любопытство было у них в крови.
Охотник садился на берегу среди нор, и левой рукой крутил трещотку. Крысы собирались, вытягивая шеи, искали источник звука. Вот тут-то и надо было правой рукой аккуратно накинуть на шею дичи удавку, привязанную к длинной палке. Причем делать это надо было очень медленно. Крысы пугались резких движений и разбегались. А приманить их повторно на тот же самый звук, как пояснял Эдрин, было нереально. Охотник тогда либо менял трещотку, либо искал другую заводь.
Мы охотились почти час, и каждый раз я срывала Эдрину всю охоту. А дело было так. Эдрин уселся на полянке, подальше от воды, и воткнул в землю палку, с привязанной к ней трещоткой. После этих манипуляций он начинал крутить трещотку и ждать появления грызунов. Вот один, потом второй, третий повысовывали свои смешные мордочки из нор, потом вылезали сами и… Тут Эдрин вдруг вскочил на ноги
— Вета! — Животных словно ветром сдуло.
— Что?
— Ничего, — он подошел ко мне и забрал у меня палку, с привязанной на конце петлёй.
— Ой!
Ну, конечно! Он же еще в лагере предупредил, чтобы я отдала ему уду, как называлась удавка для ловли крыс, а когда Эдрин вышел на поляну, я забыла ему отдать орудие лова, все ещё рассматривая её. А там было, на что засмотреться. Древко было старое, почти чёрное, с красноватым отливом, испещренное рунами. А я, вглядывалась в них, пытаясь их разгадать.