Он подошел ближе, и тут я узнала в нём Яра, только совсем ещё подростка, лет двенадцати, наверное. Как-то он не вязался у меня с тем Яром, которого я знала сейчас. Щуплый, робкий, с рассыпанными по плечам волосами. Яр подошел ещё ближе, преклонил колено, ладонь левой руки прижал к груди, а правую поднял вверх.
— Я буду любить тебя вечно, — негромко, но отчётливо произнёс он клятву любви. И, вскочив, стремительно покинул спальню, не заметив, как в кулачке Илай, что-то ярко вспыхнуло и, почти сразу, погасло.
Ну, вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Я уже знала, что это ритуальная клятва, и ничто не сможет её отменить.
Вот почему он так сух со мной. Он дал клятву любви и верности Илай. И мне, почему-то, стало его жалко.
Да, кто ж ему, всего лишь королевскому магу, отдаст руку принцессы. Принцесс выдают за принцев, князей, или, еще не знаю там, за кого, но только не за королевских магов. Их в королевстве, поди, пруд пруди? Да и Эдрин говорил, все они, в основном, выходцы из народа. Впрочем, теперь мне стало понятно, почему на вопрос — клялся ли он кому-то в любви, Яр молчит.
Но, стоп. Он же произнес клятву не Велису, и его клятва, по сути, это просто слова. Но он был верен тем словам, что произнес в спальне маленькой Илай. Теперь мне стало жалко себя. И еще мне не давал покоя вопрос, что девочка держала в руке, что так вспыхнуло, едва Яр произнес свою клятву.
А на облучке тем временем, продолжался разговор.
— Яр, ты так и не рассказал, что произошло в городе. Почему Халин послал к нам Элику? — спросил Эдрин.
Оказывается, он тоже был не в курсе того, что произошло с Яром в городе, и почему мы так быстро из него сбежали.
— Я, как мы и договорились, зашел в оружейную лавку, присмотреть для Веты меч. А вдруг, что-то путное попадётся? Зашёл, и просто остолбенел. На стене, прямо напротив входа, висел меч, как раз такой, что нам надо — и сталь хорошая, и по весу лёгкий. Я стал прицениваться, но мастер-оружейник такую цену заломил, что ой-ё-ёй. Вся его лавка столько не стоит. Я бы, может, и ушел, но интересно стало, с чего так дорого. Меч явно не волшебный, почему же цена так завышена? И я стал торговаться. Я торговался с ним, как старый торгаш, начав, практически, с нуля, и прибавляя по медяку. И тут, как раз в самый разгар нашей торговли, в лавке появился непонятный старик. Я даже не понял, что произошло, но, как только он появился, оружейник сразу сбросил цену почти в несколько раз. Я тотчас расплатился с ним, и, забрав меч, немедленно покинул лавку. Но, когда я вышел из лавки, прошел пару кварталов, понял, что за мной следят. Я — в таверну, а там, через кухню вышел во двор и на другую улицу. Ну, всё думаю, здесь-то они меня потеряют из виду.
Но тут, опять, тот же старик. И вдруг, он метнул в меня водяную стрелу. Но я не стал уворачиваться, а по привычке, магией отбил. Вот не поверишь, даже школу вспомнил. Там Халин всегда норовил меня своей водяной стрелой достать, так я её уже тогда навострился магией, даже не задумываясь, отбивать. Тут от меня вроде отстали, и я быстрее за вами на площадь. А там, у самой Заремы, опять тот же старик. Глянул на меня, а зрачок у него, как у рода Халинго. Он, едва заметно, кивнул мне, и пропал…
Я уже тогда понял, что из города нас выпустят, а вот потом… либо поговорить придут, либо убить. Но получилось вот так.
— Поговорить приехали.
— Да нет, не поговорить. А сказать открытым текстом, что они с королевой. Ты, кстати, заметил — серпентов то почти не видно было в городе. А у тебя что?
— У меня? — Эдрин задумался. — Да, ничего такого, необычного. В таверне, правда, разговор случился… неожиданный.
— Рассказывай.
— Да, что там рассказывать. Я, как обычно, постарался на всякие непонятки, да случайности разговор вывести. Вспоминали всякую чушь, а вот охранник с ворот, вдруг и говорит, что всё это так, ерунда. Вот лет тридцать назад в городе, действительно, страшные дела творились.
Эдрин замолчал, а я, вспомнив, что Велисы повсеместно стали умирать именно тридцать лет назад, затаив дыхание, слушала, что же такое страшное проходило в те времена.
А Эдрин продолжал.
— Мне, вроде как, то, что было так давно, и не интересно, но рот ведь не заткнешь, вот и раззадорил я его. А он тогда и говорит — лет тридцать назад стали пропадать в городе и окрестных деревнях дети, младенцы. Я спрашиваю — и много? А он в ответ — да, почитай, больше ста, а если лет за пятьдесят посчитать, так не меньше трехсот младенцев исчезло, без следа.