А через год, мне уже десять было, в замок приехал маг. Он набирал учеников в школу магии, и заехал к нам в замок, в надежде сэкономить на ночевках и еде. Но папаша, к старости ставший сущим скупердяем, сразу выставил ему счет, и маг счёл за лучшее переночевать на постоялом дворе. Утром, пока все ещё спали, мать собрала меня в дорогу, и мы пошли в город, где и нашли того мага в ближайшей харчевне. Она отдала ему единственный оставшийся у нее перстень, и маг забрал меня с собой в школу магии. Но оплачивать мою учебу отец отказался категорически. Впрочем, как и обратную дорогу из школы.
Вот только набора школа в тот год не делала, да и мои способности никак не хотели снова проявиться. Читать и писать я умел, меня взяли в библиотеку помощником младшего библиотекаря. Если бы я тогда хоть чуть-чуть сумел продемонстрировать свои магические способности, может быть, всё повернулось по-другому. Но…
Яр разлил остатки вина. В голове у меня шумело, навалилась приятная слабость. А вино то вкусное, но крепкое.
— В тот же год в школу привезли моего ровесника Ромиля Дарио. И он, как и я, остался ждать следующего года, помогая в библиотеке, на кухне. Магией он владел хорошо, а я, к тому времени, все еще никак. Вот тогда и началась наша с ним борьба за выживание. Выпуск студентов в этот год был, как раз Андер и выпускался, а с ним еще человек пятнадцать. Они частенько подзадоривали нас, когда мы мутузили друг друга на боевой площадке. Дрались мы кулаками, зубами, но Ромиль всегда одерживал верх. Он применял магические пассы, а я нет. И это злило меня. И вот, однажды, я со злости кинул в него горсть земли, что сумел ухватить, и эта горсть превратилась в огненную стрелу. Не помню, кто из магов ее нейтрализовал, но с тех пор Ромиль перестал меня задирать. Я только потом понял, что он делал это специально, понимая, что моя магия просыпает от злости, от ненависти. А ненависть — это очень ненадёжный стимул для развития в человеке магии. А через полгода был объявлен набор в магический класс, и на учёбу приехали дюжина недорослей из магических родов и две дюжины самородков из простонародья. Многие сразу заключали договор о поступлении на королевскую магическую службу на тридцать лет. Я тогда тоже заключил договор, благодаря протекции нашего ректора, но только на восемь лет, и при этом должен был еще три года оставаться младшим помощником при школе. Вот тогда у меня магические способности уже окончательно проснулись. А все благодаря одному заносчивому типу по имени Эдрин.
— Да ладно, Яр, что было, то прошло, — засмущался было Эдрин, но вдруг аж подскочил, — так это что, сам старый Хронгард приложил руку к твоему зачислению в школу?
— Да, и он же дал мне рекомендацию, чтобы меня приняли в штат придворных магов.
— Да, вот это дела!
— Так- то оно так, но всё равно, я тебе за ту драку всегда буду благодарен. Ведь если бы не ты, может я бы и сейчас ещё в библиотеке служил. Может даже уже младшим библиотекарем стал бы.
Они дружно рассмеялись, а я, как обычно, не удержалась от вопроса.
— Так это Эдрин тебе подарил этот шрам под правым глазом в виде маленькой звездочки?
— Всё верно, — Яр только головой покачал, — именно такие остаются при сильном магическом ударе.
— Я тогда знал уже не абы что, а целое боевое заклинание «кошачьей лапы», — усмехнулся Эдрин, — и, когда какой-то шибздик в длинном нелепом балахоне вздумал указывать мне, куда идти и что делать, мне — наследнику десятка поколений потомственных магов, я, не задумываясь, вмазал им по роже этому нахалу. — Эдрин засмеялся, вспоминая свою выходку, и продолжил