После минутного молчания, в течение которого был слышен только звук пьющегося кофе, Кора продолжила:
- Я собираюсь положить её в клинику для лечения от наркозависимости. Реджина стала опасна для самой себя, и с этим надо что-то делать.
Однако Зелена слишком хорошо знала свою мать, чтобы поверить в неожиданную заботу той о дочери.
- Как вчерашнее свидание? Понравился новый ресторан? - как бы невзначай спросила она, поставив пустую чашку в мойку.
Ответ матери только ещё больше убедил Зелену в том, что та что-то задумала.
- В этом затхлом городишке появилась рыба покрупнее Спенсера, и я, оказывается, чуть не упустила её. Однако всё к лучшему. Твоя безнадёжная и унылая сестра поможет мне её выловить, после чего я зажарю её и преподнесу в качестве свадебного подарка своему будущему мужу.
Со стуком опустив свою чашку на стол, Миллс-старшая добавила:
- Даже если этот подарок немного припозднится из-за тщательной прожарки.
***
Зелена была на кухне уже одна и кормила дочь, когда вниз спустилась Реджина. Младшая Миллс была бледной и отстранённой, но, как заметила сестра, она наконец-то поела, потому что, войдя на кухню, Реджина сложила поднос и грязную посуду в мойку.
- Спасибо за кофе. Это то, что мне действительно было нужно, - сказала Реджина, на что Зелена ярко улыбнулась, но затем снова вернула всё внимание младенцу, лежащему на её руках.
- Мать хочет положить тебя в клинику для лечения от наркозависимости, - нехотя выдохнула старшая сестра.
Реджина в ответ лишь пожала плечами:
- Возможно, это не самая плохая идея нашей матери.
- Мне кажется, она что-то задумала, - Зелена, поставив пустой детский рожок на стол, снова посмотрела в глаза сестры.
- А в этом мире когда-то было иначе? - вопросительно выгнув бровь, Реджина скрестила на груди руки. - Посидишь со мной во дворе? Я хочу покурить.
- Да, сейчас, только уложу Горошинку, - кивнула сестра и, встав из-за стола вышла из кухни, укачивая захныкавшего младенца.
На улице было уже достаточно прохладно, чтобы зябко кутаться в синтепоновую куртку, но, в отличие от Зелены, Реджине было всё равно, поэтому в накинутом на плечи пальто она подошла к их скамейке, с краю которой лежал отсыревший и пожухший буро-жёлтый лист клёна. Смахнув его, женщина села, закинув одну ногу на другую. Земля потихоньку промерзала, готовясь к зиме, а сиротливые деревья угрюмо чернели своей дрожащей в прозрачном воздухе наготой. Обнажённым ногам становилось зябко, однако Реджина, упрямо обхватив губами тонкую сигарету, щёлкнула зажигалкой.
«Ментоловая», - на секунду поморщившись, подумала она. Но выбирать не приходилось. Когда её выписали из больницы, она была готова вырвать из рук больничного сторожа самые дешёвые сигареты, лишь бы, наконец-то, заполнить свои лёгкие дымом, поэтому, оказавшись в ближайшем магазине, не раздумывая, схватила первую попавшуюся пачку у кассы, даже не заметив, что сигареты были с ментолом, который Реджина ненавидела.
Сдерживая зевоту, Зелена уселась рядом, обхватывая, сестру за плечи и прижимая к себе, чтобы поделиться теплом.
- Идиотка, тебе было не надеть джинсы? - проворчала она, не размыкая объятий.
На бледном лице брюнетки промелькнуло подобие улыбки:
- Зачем мне джинсы, когда есть ты?
- Тебе бы выйти замуж. Муж быстро бы отучил тебя курить и не выпускал бы из постели в такой холод, - начала издалека озвучивать свою мысль рыжеволосая, спрятав зевок в плече младшей сестры.
- Сказала та, что родила от первого проходившего мимо лесника, - фыркнула Реджина, доставая новую сигарету. - Господи, как же я ненавижу этот ментол, ты только понюхай, как они воняют!
Зелена поморщилась от одного вида сунутой ей под нос сигареты.
- Если Локсли работал на лесопилке, это ещё не делает его лесником. Зато у него отличные гены: он коренной британец, и это хорошо для Робин.
Реджина презрительно фыркнула.
- Гены не помешали ему, скрыв наличие законной жены и маленького ребёнка, трахнуть тебя и свалить, как только ты оказалась беременной. Надеюсь, в этой нескончаемой очереди под моим окном из желающих взять в жёны тридцатипятилетнюю наркоманку, неспособную иметь детей, нет таких, как твой британский гастролер? А то боюсь, я сама его выкину из своей постели в такой холод.
- Что с тобой случилось там, в ночном клубе? - неожиданно в лоб спросила Зелена, задав мучавший её всё это время вопрос.
К удивлению, сестра даже бровью не повела, словно ожидала этого и готовилась к расспросам. Докурив и убрав руки в карманы пальто, она повернула голову к Зелене, которая всё ещё прижимала её к себе, уткнувшись носом в её плечо.
- Я не знаю, - выдохнула Реджина облачко пара в морозный воздух, обдав при этом нос и лоб сестры своим тёплым дыханием. - Я помню только, что Джонс усиленно втирал мне что-то про новый порошок, который ему как раз привезли в тот день. Помню, что в итоге согласилась попробовать там же при нём. Но отчётливее всего я помню, как мне стало страшно, когда закружилась голова, и я начала терять сознание, несмотря на то, что меня вырвало прямо на диван, на котором сидел этот ущербный. Я испугалась, что не выживу, и это желание жить напугало меня сильнее всего. Но даже не это меня заботит, а то, что я теперь сильнее всего на свете хочу повторить тот опыт, лишь бы только ощутить это же самое желание жить, снова…
Глаза Зелены распахнулись от удивления, и в них мелькнула надежда. Но Реджина уже всего этого не видела. Она смотрела на носки своих туфель, одним из которых пыталась подцепить с твёрдой земли пожухший буро-желтый лист клёна…
…Кора вернулась домой к обеду. Она широко улыбалась, но эта улыбка привычно не касалась её равнодушных карих глаз. Правда, увидев находящихся в гостиной обеих дочерей с младенцем, она заметно оживилась и с деланным участием поинтересовалась:
- Реджина, я смотрю, тебе лучше! Это прекрасно!
Зелена, сидевшая спиной к матери, закатила глаза, зная, что та всё равно этого не увидит, а вот Реджина, держащая Робин на коленях, заметила, но легко сдержала усмешку, продолжая подыгрывать матери и делая вид, что рада её заботе. Вечная игра в лицемерие и ложь, к которой женщины семьи Миллс привыкли так давно, что уже никто из них даже не мыслил своей жизни без участия в ней.
Кора присела рядом с младшей дочерью, но всё же в расстояние, сохранившееся между ними, легко бы поместился ещё один человек.
- Я была в клинике, которую нам посоветовал доктор Вейл, и поговорила с директором: весьма интеллигентная женщина, с огромным опытом работы в таких учреждениях.
Миллс-старшая, сделав вид, что не заметила, как Зелена скривилась и закатила глаза на её слова, продолжила:
- Под её началом собрались самые опытные врачи и психологи. В довершении ко всему она поведала мне, что их клинику курирует удивительная женщина-священник,- улыбка Коры стала ещё шире, а в глазах промелькнул огонёк. - В ней пациенты просто души не чают.
Зелена, не выдержав, фыркнула и перевела взгляд с матери на сестру, чьё лицо так и оставалось нечитаемым.
- Не знала, мама, что ты стала такой религиозной.
Женщина в ответ смерила дочь ледяным взглядом.
- Мне кажется, Реджине будет полезно пообщаться с кем-то, кроме тусовщиков, проституток и наркодилеров. К тому же, священник-женщина сможет её лучше понять, чем если бы священником оказался мужчина.
Реджина с силой стиснула зубы, но вслух не сказала ничего. Единственными, людьми, которые её понимали, были как раз мужчины: её отец, а потом Дэниел… Но внезапно взгляд Реджины стал таким отрешённым и уставшим, что Зелена инстинктивно наклонилась вперёд, желая поддержать сестру. Однако в этот момент Кора вскочила с дивана и, привлекая всё внимание к себе, проговорила тоном, не терпящим возражения:
- Я подумала, это правильно, поэтому заодно отвезла твою медицинскую карту и выписку из больницы, чтобы показать главврачу клиники. Меня заверили, что ты можешь лечь туда уже в конце этой недели. Лично я не вижу никаких препятствий этому.
Поцеловав младенца в пушистую макушку, Реджина встала с дивана и бережно передала ребёнка в руки Зелены. Затем, резко обернувшись на каблуках, и, ответив на холодный взгляд матери точно таким же, будничным тоном произнесла: