Девушка, успевшая после встречи с монахинями переодеться дома в свою повседневную одежду, теперь ходила вокруг скамейки, засунув руки в карманы джинсов и выковыривая из песка носками своих сапог обглоданные чайками раковинки моллюсков. Иногда попадались перламутровые, и тогда Эмма поднимала их и, зажмурив один глаз, рассматривала на солнце.
- Что ж, тогда мы сможем поселиться в какой-нибудь деревеньке ближе к морю, ты будешь рыбаком, а я стану разводить овец в свободное от службы в местной церквушке время. Затем мы будем отвозить овечью шерсть на рынок и, если захочешь, то и твой улов, - присаживаясь рядом с мальчиком, с улыбкой заметила Эмма. Она протянула Генри свою новую находку, которую перед этим очистила от налипшего песка: рыболовный крючок с примотанным к нему обрывком лески. Оторвавшись от сонетов, мальчик с радостью взял его.
- Эмма, а мы так и будем только вдвоём? Разве дома никто не будет ждать нашего возвращения с рынка?
Девушка глубоко вздохнула и, промолчав с секунду, всё же ответила:
- Ну, думаю, нас обязательно с заливистым лаем будет встречать огромная мохнатая псина.
Паренёк и священник, посмотрев друг на друга, весело засмеялись от открывшихся перед ними в недалёком будущем перспектив.
Комментарий к 7.
*Табернакль-в западно-христианских храмах сооружение для хранения предметов религиозного поклонения, часто богато украшенное (резьбой, скульптурными изображениями). Его прообразом является Скиния с Ковчегом Завета.
*Навозное кресло-у католиков есть такой обычай-Sella Stercoraria. Это сажать претендентов на папский престол на стул с дыркой, дабы в буквальном смысле пощупать человека за яйца. Это чтобы не допустить женщину в Римские Папы. Бытует же легенда, что был такой конфуз. Вот именно после него и ввели сие креслице.
*Экуменическое общение-Экумени́зм (греч. οἰκουμένη, обитаемый мир, вселенная) — идеология всехристианского единства, экумени́ческое движение — движение за сближение и объединение различных христианских конфессий…
========== 8. ==========
Комментарий к 8.
Побольше бы комментариев из которых я смог бы узнать о ваших чувствах и эмоциях, которые вызывает текст. Ведь для меня очень важно знать получается ли воссоздать задуманную атмосферу. Да и, вообще я был бы рад любому интерактиву, а то кажется, что главы падают в никуда.
Реджина меланхолично помешивала остывший кофе. Она лишь бросила мимолётный взгляд на влетевшую разъярённой фурией на кухню, мать. Зелена тоже не оторвалась от своего занятия и продолжила кормить младенца из бутылочки, не обращая никакого внимания на происходящее. Сёстры прекрасно знали, что проще проигнорировать начинающуюся бурю, чем потом разбираться с её последствиями, имея неосторожность пытаться её предотвратить. Но только если Реджине на самом деле было всё равно, что за очередной заскок случился у их матери, то Зелене явно было любопытно. Сторибрук был настолько скучным и провинциальным, что любое событие оказывалось сродни глотку свежего воздуха в затхлом и удушливом помещении. А то, что случилось явно нечто из ряда вон выходящее, причём, как минимум, в масштабах этого городка, говорило поведение их матери. Миллс-старшая с грохотом открывала и закрывала шкафчики в поисках, по всей видимости, своей кружки, которую она, к слову, cама разбила неделю назад. Однако никто не осмеливался ей напомнить об этом.
- Прекрати звенеть ложкой! - рявкнула Кора, оборачиваясь к Реджине и вперяя в неё точно такие же, как у дочери, карие глаза. Схожесть некоторых внешних черт младшей Миллс с матерью всегда поражала Зелену. Ей-то достались рыжие волосы отца и его же зелёные глаза. А вот манера зловеще улыбаться и испепелять взглядом неугодных, увы, нет. Правда, Зелена уже почти пять лет не видела, чтобы сестра вообще хоть как-то улыбалась. В ответ на резкое замечание матери Реджина лишь постучала ложечкой о край чашки, стряхивая с неё капли, а затем молча положила её на стол рядом с собой. Всё это женщина проделала в сгустившейся тишине и по-прежнему не глядя ни на кого из присутствующих.
Очевидно, вспомнив про то, что кружки больше нет, Кора перестала рыскать по шкафчикам и взяла первую попавшуюся с двумя розовыми слонятами. Зелена фыркнула, с трудом подавив смех от комичности этой ситуации, а Реджина, не обратив никакого внимания на всю гротескность, продолжила пить свой кофе, обхватив чашку двумя ладонями, параллельно изучая безразличным взглядом узор на обоях за спиной сестры.
Расспрашивать Кору не имело никакого смысла: она всё расскажет сама, если посчитает нужным, вот только посчитает ли? Миллс-старшая никогда не скрывала своего разочарования дочерьми. Ни одна из них не оправдала её амбиций, не утолила её неуёмное тщеславие. В молодости женщина была роковой красавицей, способной, не задумываясь, стирать сердца людей в порошок одним только своим взглядом. Но одна глупая ошибка в далеко идущих планах привела к появлению на свет Зелены. Кора хотела даже отказаться от ребёнка - отдать девочку в детский дом, - но удача всё-таки улыбнулась, и в неё влюбился сам Генри Миллс: легенда американского бейсбола. Он был согласен даже удочерить маленькую Зелену, лишь бы только эта гордая женщина дала согласие выйти за него замуж. А через пару лет родилась Реджина. Девочки росли абсолютно не похожими друг на друга. Если Зелена была бойкой и любопытной, с самого детства проявляя свой безудержный нрав и сложный характер, то младшая Миллс, наоборот, росла тихой и ласковой, любила учиться и читать книги, порой целыми днями пропадая в библиотеке, в то время как старшая сестра с лёгкостью грубила учителям и любой из книг предпочитала сомнительные компании. Однако, несмотря на такие разные характеры, сёстры ладили, что не мешало им всё же периодически ругаться, а однажды они даже подрались. Последствия той ссоры остались в виде небольшого шрама над верхней губой Реджины, и именно тогда Зелена узнала, что Генри не был её родным отцом, что слегка поубавило её неуёмный темперамент. Миллс любил старшую дочь, но в скромной и мечтательной Реджине он просто души не чаял. Девочка была его гордостью, воплощением его идеалов.
- Что это за гадость? - Кора, наконец-то, обратила внимание на то, в чём пыталась заварить себе кофе.
- А это осталось от предыдущих жильцов, - взмахнув свободной рукой улыбнулась Зелена. – Реджина, видимо, не посчитала нужным выбросить такую красоту.
Младшая Миллс, услышав очевидную подколку в свой адрес, лишь молча закатила глаза. Затем, допив, наконец, кофе, она встала из-за стола и пошла в свою комнату, не желая и дальше оставаться невольной свидетельницей разворачивающегося на кухне цирка.
Кора ненавидела это равнодушие дочери. Презирала её за то, что та сломалась и закрылась в себе, не желая участвовать в жизни их семьи. Но ещё больше она злилась, что не имела никакой власти над Реджиной и ничем не могла заставить её действовать в своих интересах. Наследство, оставленное Генри Миллсом дочери, делало Реджину независимой ни от кого, тем более, от её матери. Этого Кора не смогла предвидеть и не могла изменить. По существу, втроём они жили в доме Реджины – и, в основном, на её деньги. Вот только Реджине было не до невольных нахлебников, а Кора никогда бы не признала, что это она зависит от своей дочери, а не наоборот.
Вдова Миллс ещё какое-то время сердито буравила взглядом освободившийся стул, пока из мрачных мыслей её не вырвал въедливый голос старшей дочери:
- Ну же, давай, рассказывай, что случилось?
Зелена уже давно перестала кормить младенца и теперь укачивала его в кроватке, стоящей рядом с ней.
Кора окинула рыжеволосую проблему холодным взглядом, словно прикидывая, достойна ли та быть посвящённой в её планы, и несколько секунд спустя, видимо, придя к какому-то решению, нахмурившись, всё же ответила:
- Спенсер собирался выкупить участок земли в Сторибруке, уж не знаю, зачем он ему, и дал неплохую взятку Вайту, чтобы тот поднял монастырю, который занимает нужную территорию, арендную плату. Монашкам неоткуда было взять такую сумму, к ним никто не ходит: в этом городишке верующих можно по пальцам сосчитать, да и те предпочитают не молиться, а грешить. И что ты думаешь! Вчера в мэрии подтвердили продление договора аренды на весь следующий год. Причём деньги были переведены из бостонского банка. Спенсер злой как чёрт. Эту землю он не увидит теперь год, как минимум. Теперь никаким способом монашек оттуда не прогнать!